Онлайн книга «Исчезновение Эсме Леннокс»
|
– …комната горничной. Айрис раздраженно хмурится: – Ну да, другой нет. Квартира небольшая, но ей нравится, и хочется напомнить пожилой женщине, что выбор у нее невелик: или комнатушка без окон, или адский пансион. – Она была зеленая. Айрис отодвигает стул к стене, расправляет одеяло на кровати. – Что было зеленым? – Комната. Айрис выпускает из рук одеяло и смотрит на Эсме. Пожилая женщина поглаживает ручку двери. – Вы жили здесь? – ошеломленно спрашивает Айрис. – В этом доме? – Да, – кивает Эсме, касаясь стены. – Жила. – Я… я не знала. – Айрис захлестывает необъяснимое раздражение. – Почему вы ничего не сказали? – Когда? – Когда… – О чем она? Как же ее понять? – Когда мы приехали! – Меня никто не спрашивал. Айрис глубоко вздыхает. В ее квартире всеми забытая женщина весьма преклонного возраста. Как так вышло? И что с ней делать? Как убить время до понедельника, когда «Колдстоун» или социальные службы ответят на ее вопросы? А вдруг случится непоправимое? – Здесь был чердак, – говорит Эсме. – Да. Верно. Айрис с отвращением прислушивается к своему голосу – ее ответ звучит так снисходительно, покровительственно, мол, да, был когда-то чердак в доме, где выросла эта женщина и откуда ее насильно увезли. Айрис судорожно прокручивает в памяти разговоры с бабушкой, ее воспоминания о том времени. Почему она никогда, ни разу не упомянула о родной сестре? – Вы жили здесь, когда вернулись из Индии? – Мы не возвращались. Мы с Китти родились там, далеко. – Понятно. – А наши родители – да, вернулись. Эсме обводит взглядом комнату, поглаживает дверь. – Китти переделала дом в квартиры, – объясняет Айрис. Надо ведь рассказать этой женщине, что произошло. – Кроме моей – еще две, побольше. Даже не помню когда. Сама она долгие годы жила на первом этаже. Все продали, чтобы оплатить ей уход в доме престарелых. Только эта квартира и осталась, бабушка подарила ее мне. В детстве меня часто к ней привозили, и дом тогда целиком принадлежал бабушке. Огромный дом. И большой сад. Очень красивый. Чем дальше, тем бессвязнее получается, и Айрис умолкает. – Да, красивый. Моя мать любила цветы. Айрис дергает себя за прядь волос надо лбом. Как в такое поверишь? Перед ней новообретенная родственница. Которая знает ее дом лучше самой Айрис. – В какой комнате вы жили? Эсме разворачивается и показывает взмахом руки: – Этажом ниже. В той, что выходит на улицу. Мы жили в ней вместе с Китти. Айрис звонит брату: – Алекс, это я. – Она переносит телефон на кухню и пинком закрывает дверь. – Послушай, она здесь. – Кто и где? – спрашивает он громко, будто стоит рядом. – И почему ты шепчешь? – Эсме Леннокс. – Кто? Айрис раздраженно выдыхает: – Ты вообще меня слышишь? Эсме… – Та чокнутая? – прерывает ее Алекс. – Да. Она здесь. В моей квартире. – С чего бы? – Потому что… – Хороший вопрос. Найти бы на него ответ. – Потому что я не могла бросить ее в притоне для наркоманов. – Где? – В пансионе. – В каком пансионе? – Неважно. Послушай… – Айрис прижимает пальцы ко лбу и несколько раз обходит кухонный стол. – Что мне делать? Молчание. В офисе у Алекса звенят телефоны, кто-то кричит, требует отправить письмо. – Айрис, я все же не понимаю, – отвечает Алекс. – Что она делает в твоей квартире? – А куда ее деть?! Ей идти некуда. Что было делать? – Глупости. Ты не обязана с ней цацкаться. Позвони в социальные службы или кто этим занимается. – Алекс, я… – Она что, опасна? Айрис готова ответить «нет», хотя… Как забыть слова, подсмотренные в папке врача? Биполярна. Электроконвульсивна. Айрис оглядывается: на стене кухонные ножи, рядом плита с газовыми горелками, спички на столешнице. – Я… думаю, нет, не опасна. – Думаешь? Ты что, не уточнила? – Вообще-то нет. Я… как-то в голову не пришло. – Господи Иисусе, Айрис! Ты притащила домой сумасшедшую и ничего о ней не знаешь? Айрис вздыхает: – Она не сумасшедшая. – Сколько она провела в том заведении? – Не знаю… Вроде лет шестьдесят. – Айрис, людей не запирают в дурдом на шестьдесят лет просто так! Слышно, как кто-то в офисе зовет Алекса. – Вот что, – говорит он. – Мне надо бежать. Я тебе перезвоню, договорились? – Договорились. Она вешает трубку и упирается ладонями в столешницу. За дверью потрескивает деревянный пол, слышатся легкие шаги, покашливание. Айрис оглядывается на ряд ножей. Иногда она думает, как оправдать свои чувства к Алексу, если придется, конечно. Ну, вместе выросли. Не родные по крови. Она до сих пор носит в сумочке камешек, который он подарил ей больше двадцати лет назад. И он об этом не знает. Когда они встретились, ему было шесть лет, а ей – пять. Однажды он просто вошел в ее жизнь и больше не уходил. И она помнит тот день, когда впервые услышала его имя. Она купалась в ванной. Вместе с мамой. Они весело болтали об одноклассницах Айрис, а потом мама вдруг спросила: «Помнишь Джорджа?» Они гуляли с ним втроем на прошлой неделе, и он научил Айрис запускать змея. Да, Айрис помнила Джорджа и так и ответила матери. А мама сказала, что Джордж скоро к ним переедет, и она надеется, что они с Айрис поладят. Мама стала поливать ее водой из кувшина и сказала: – Зови его дядя Джордж. Айрис смотрела на ручейки воды, стекавшие по ее рукам, и крепко, до боли сжимала мягкую мочалку, превратив ее в маленький твердый шарик в ладонях. – Он мне не дядя, – ответила она и уронила мочалку в горячую воду. – Ты права. Мама присела на корточки и потянулась за полотенцем. У Айрис всегда было красное полотенце, а у мамы – лиловое. Интересно, какого цвета полотенце выберет Джордж? – У Джорджа есть сын. Александр. Вы с ним почти ровесники. Он тоже переедет к нам. Поможешь мне подготовить для него комнату? Пусть он почувствует себя как дома. Когда Джордж с сыном приехали, Айрис следила за каждым их шагом из-под кухонного стола. Она стянула скатерть пониже и уселась, скрестив ноги. В складках юбки она припрятала имбирное печенье и приготовилась ждать, на случай если Джордж приедет поздно. |