Онлайн книга «Непредвиденные встречи»
|
Снова молчание. Потом голос Романенко: – Со всем согласен, кроме одного: что я тупиковая ветвь! В кают-компании вспыхнул смех. Потом вдруг ожил динамик общих команд под потолком каюткомпании, пискнул, глубокомысленно прокашлялся и продекламировал: – "Поскольку Ничто не есть Нечто, все, что не Нечто, есть Ничто; а тот факт, что Нечто не есть Ничто, является чрезвычайно веским доводом в пользу Ничто, особенно для людей, искушенных в житейских делах". Видимо, в рубке прислушивались к разговору в кают-компании, и теперь кто-то из экипажа высказывал свое мнение по этому вопросу. Смех вспыхнул с новой силой. – Интересно, зачем тебе понадобилось затевать дискуссию о миссии разума? - спросил Богданов Томаха, когда они шли по коридору к каютам пассажиров. Филипп шел сзади, и у него вертелся на языке тот же вопрос. – Во-первых, потому что он меня интересует,- лукаво усмехнулся Станислав.- А во-вторых, проблема "миссии разума", как ты назвал, тесно смыкается с нашей проблемой Наблюдателя. – Это каким же образом? – А таким, что единственное, ради чего стоило бы сохранить Вселенную любой ценой,- ее красота и гармоничность! От атома до пейзажей, радующих нас, людей, и до невиданных еще красот, которыми любуются другие разумные существа, опередившие нас в развитии. – Наблюдатель? – И он тоже. Мы же, к сожалению, часто выносим в космос пагубный опыт земной практики хищников! Вот и приходится Наблюдателю вмешиваться. – Сильно! Долго думал? – Иронизируешь, несчастный? - рассердился Станислав.- Думал я долго, да и фактов у нас немало. Кстати, я развил свою гипотезу о "галактической службе УАСС". Судя по всему, Наблюдатель то же самое, что и погрансектор, а может быть, и еще уже - выполняет функции нашего отдела безопасности, только в галактическом масштабе. Годится? Уверен, что факт исчезновения грузов - это предупреждение не применять технику, способную глобально изменить облик и климат тех планет. Богданов замедлил шаг. – Меня убеждать не надо, я давно это понял. Но почему "зеркала" появились у разведчиков? Они-то не полномочны применять подобную технику, да и нет ее у них. – Прилетим на место, разберемся. * Г. Фильдинг. Никита вздохнул. – Твоими б устами да мед пить. Договорим после финиша, спокойного старта. Он скрылся за дверью каюты, куда уже вошел Бруно. Томах шагнул в соседнюю дверь, остановился на пороге, Филипп попробовал сдвинуть его с места, и они с минуту молча боролись, пока Филиппу не удалось двумя рывками нарушить равновесие друга. – Старею,- грустно сказал Станислав, поднимаясь с ковра на полу каюты.- А? – Много болтаешь,- в тон ему ответил Филипп.- Вся энергия уходит на разговоры. Томах включил автоматику каюты и вырастил из стены кровать, сел, глядя в пол перед собой. – Ты знаешь, что Никита перед нашим полетом был на Шемали? – Слышал краем уха, но подробностей не знаю, вы же все засекретили. – Так вот, "зеркала" появились там сразу же после того, как мы послали туда грузы с Таймыра. – После проверочных посылов? – Да. Снова послали технику терраформистов для планетарной реконструкции. Похоже, мы правы, и наш Наблюдатель не хочет, чтобы люди слишком активно перекраивали космос по своим меркам. Филипп сел на свою кровать. – Но если так, то, следовательно, мы не должны разрабатывать Шемали. Томах кивнул. – Никита предложил начальству выйти с этим предложением в ВКС, то есть прекратить терраформистскую работу на Шемали, Истории и на планетах Суинберна. – Ну, и?.. – И Генри Бассард нас не поддержал. – Чем он мотивировал отказ? – По словам Никиты,- Томах слегка поморщился,- Бассард говорил о том, будто Шемали и Суинберн - редкие жемчужины среди сотен других планет, имеющие не просто атмосферу и жизнь, а земноподобные атмосферу и жизнь, причем жизнь создана там природой на белково-органической основе. Словно специально для людей. Разве можно упускать такой случай и не присоединить к земным владениям еще несколько? Это основные аргументы Бассарда. – Но он прав. – Конечно, прав. Только как подумаешь, что не всегда мы хозяева в космосе, а иногда хозяйчики, заботящиеся лишь о временных благах, не желающие думать о последствиях…- он остановился. Филипп молча смотрел на него. – Что, повторяюсь? Потому что не равнодушен к тому, как оценит нас, человечество в целом, тот же Наблюдатель. – Знаешь, Слава,- тихо сказал Филипп,- может, вовсе и нет никакого Наблюдателя? А все эти "зеркальные перевертыши", "звезды", случаи с грузами - просто проявления какой-то глобальной, всегалактической совести Природы? Так сказать, обратная связь между будущими исканиями человечества и сегодняшними надеждами? Томах скептически хмыкнул, оперся спиной о стену. – Всегалактическая совесть Природы? Но при чем тут тогда мы, люди? – При том, что Природа - это мы, а мы прежде всего - Природа. – Фраза. – Истина. Станислав засмеялся. – Сдаюсь, философ! Что ж, может, ты и прав в какой-то мере, но все же Наблюдатель реален и материален, а все перечисленные тобой факты, скорее всего, не что иное, как призыв к нашей, человеческой совести, следствие, а не причина событий. – Внимание! - раздался из стены тихий вежливый голос.Просим пассажиров лечь и заблокироваться по формуле штатного старта. Старт - в десять ноль-ноль по зависимому времени. – У нас всего двадцать минут на подготовку,- спохватился Томах.- Надевай компенсатор и ложись. Штатный режим довольно приятен, если к нему подготовиться. Они быстро принялись укладываться согласно строгой формуле нормального ТФ-старта: пассажиры космолета должны были превратить кровати в защитные камеры, лечь в горизонтальное положение и погрузиться в сон. – Кстати,- сказал Томах, придерживая рукой крышку своей камеры-кровати.- Ты слышал, что готовится первый межгалактический полет к Магеллановым Облакам? Не хочешь попасть в состав экспедиции? Могу посодействовать. – Странно. – Что странно? Боишься, что хочу от тебя избавиться? – Нет, в конце двадцать третьего века - первый полет за пределы Галактики. Почему так поздно? Разве ТФ-кораблям это было не под силу хотя бы полвека назад? – Все не так просто, как ты думаешь. К твоему сведению, полеты ТФ-кораблей на дальность свыше тысячи парсеков требуют на порядок больше энергозатрат, чем мы себе можем позволить. А до Большого Магелланова Облака, между прочим, тридцать три тысячи световых лет! Или десять тысяч парсеков! Уразумел разницу? |