Книга Свобода уйти, свобода остаться, страница 55 – Вероника Иванова

Я спросил самого себя и честно признался:

— Прости, Олли: у меня нет сил добраться до постели.

— Но спать на полу...

— Надеюсь, до вечера доживу.

Судя по шорохам, рыжик вскочил и шмыгнул в лабораторию, пошуровал там и что-то притащил.

— Вот! Ложись!

— М-м-м-м?

Правый глаз всё же удалось приоткрыть.

О, тюфяк. Не больно-то толстый, но от прохлады пола защитит. Как трогательно.

— И часто ты ночуешь там, где работаешь?

— Приходится, — буркнул маг.

Я переполз на набитое сеном ложе. Сверху опустилось одеяло. Теперь можно спать с чистой совестью, вот только...

— Ты отправил кого-нибудь?

— Куда?

— Кота покормить.

— Отправил, отправил! Спи уже!

— Спасибо...

Сквозь наступающий сон я услышал:

— Как ребёнок, право слово!

А потом все звуки затихли, даруя долгожданный покой. Но нырнуть в него сразу не удалось, потому что сознание клевала всё та же мысль: должно как можно скорее разобраться с убийцей. До того, как она начнёт своё шествие по трупам очарованных горожан, а такого исхода ждать недолго, потому что если мои чувства не лгут, незнакомка безумна, как тысяча ххагов, и я должен её остановить.

Но прежде мне необходимо... Мне нужна свобода действий. И я её обрету.

Кинн-Аэри, королевская резиденция

вторая треть вечерней вахты

— Бедняжка, как неважно выглядит... Говорят, он тяжело ранен. Дорогая моя, это правда? Скажите, не мучайте нас догадками!

— Не вынуждайте меня разглашать государственные тайны, я знаю не больше вашего! Мой супруг предан трону, а не собственной жене.

— Не хитрите, Кинта! Ни один мужчина не устоит перед вашим очарованием! Признайтесь, ведь вы уже обо всём расспросили? Расспросили, правда?

— Ах, daneke, daneke, вы терзаете меня, как палачи! Всё, что мне сказал супруг...

Решив подлить своего масла в огонь разгорающихся сплетен, я шагнул к задушевно беседующей компании, состоявшей из молодящейся жены амитера и двух её закадычных подружек.

Daneke Кинта — яркая брюнетка, очарование которой слегка умалялось желтоватым оттенком кожи, заметив, что в её сторону движется неприятель, замолчала и шикнула на остальных, мигом прикусивших языки. Впрочем, рыжекосая Олика и Силима, пепельные волосы которой были взбиты в высокую копну, напоминающую о лугах в пору сенокоса, ничуть не были раздосадованы, поскольку вместо довольствования пересказом из третьих уст получили возможность воочию убедиться, насколько сильно пострадал предмет их нынешнего недолгого интереса.

— Приветствую прекрасных daneke, — я опустил подбородок, обозначая поклон.

Придворные кавалеры обычно сгибаются ниже, да ещё подметают перьями шляпы паркет у ног прелестниц, но у меня имелось целых два извинения показной холодности. Во-первых, во дворец я прибыл без шляпы (а на кой она в карете, скажите на милость?), а во-вторых, предположительно неважное телесное здоровье избавляло от следования всем тонкостям этикета.

— Счастливы видеть вас, dan Ра-Гро, — ответила Кинта, вовсю пожирая меня взглядом тёмно-синих, почти чёрных глаз. Наверное, искала следы ужасных ранений, которые, уверен, ей ещё вчера живописал в постели супруг. А может, и сегодня утром: амитер Антреи далеко не каждый день допускался до тела красавицы жены.

— Любезный dan, это правда, что вашей жизни совсем недавно угрожала опасность?

Я состроил скорбную гримасу и ответил Олике:

— К сожалению, служба, которую я несу во благо подданных Её Величества, вынуждает рисковать жизнью.

— И насколько тяжелы ваши раны? — Кинта не могла позволить верховодить в разговоре никому, кроме себя самой.

— Как бы они ни были тяжелы, у меня всегда достанет сил, чтобы припасть губами к вашим прелестным пальчикам!

Я сделал вид, что и впрямь собираюсь осуществить озвученные намерения. Брюнетка отшатнулась, спешно пряча кисти рук в складках лилового платья и виновато улыбаясь.

— Ах, любезный dan, всё бы вам шутить...

Так-так, рыльце снова в густом пуху, если улыбается на редкость виновато. Значит, постель и вчера, и позавчера грел кто-то посторонний, и Кинта имела удовольствие видеть супруга только мельком, следовательно, всей полнотой сведений не обладала. Если, конечно, допустить, что сам амитер знает больше, чем ему доложил Виг.

Честно говоря, dan Энсели с самой первой встречи внушил непреходящее уважение к своей персоне, но вовсе не преклонными годами, несмотря на которые славился хорошим аппетитом в постельных утехах. О нет, этот коренастый и всё ещё крепкий круглолицый мужчина с редкими нитями проседи в иссиня-чёрных кудрях ошарашил и покорил меня тем, что, по окончании церемонии представления озорно подмигнул и прошептал (благо, стоял совсем рядом со мной): «И зачем тратим время на знакомство? Всё равно ведь будете дела делать с Вигером, а меня, старика, стороной обходить. Только оно и к лучшему: и вам веселее, и мне спокойнее». И такой славный человек многократно обманут женой! Несправедливо. Впрочем, судя по время от времени происходящим перестановкам и изменениям в составе верхнего яруса Городской стражи, амитер тщательно отслеживает все увлечения Кинты, а возможно, даже использует её впечатления для оценки личностных качеств офицеров. К примеру, стремление поскорее попасть в постель горячей брюнетки можно рассматривать двояко: либо как преступное неуважение к вышестоящему чину, либо... как азарт, без которого трудно выбиться в люди. Так что, худа без добра и в этом случае не получается. Отъявленных мерзавцев можно выгнать взашей, а напористых молодцов возвысить и приблизить — тогда уж точно будешь знать, с кем проводит время гулящая супруга.

— Позволите украсть у вас этого несчастного страдальца на пару слов? — Спросил Вигер, отвесив не в пример мне изящный поклон трём кумушкам.

— Ну разумеется, dan, с превеликим...

Кинта осеклась, понимая, что ещё слово, и моё общество обеспечено сплетницам до самого окончания приёма, а уж этого никак нельзя допустить: и последними новостями обменяться не удастся, и возникает огромный риск выдать сокровенные секреты.

Ра-Кен подавил смешок, благодарно поклонился ещё раз и, подцепив за локоть, увлёк меня к стоящим у стены креслам.

— Это серьёзно, Рэй?

— Сплетни daneke Кинты всегда проникновенно серьёзны.

— Я не об этом! Ты плохо выглядишь: такой бледный, будто собираешься грохнуться в обморок.

Тревожный тон шёпота, вполне уместный в сложившейся ситуации, Вигеру совсем не шёл. Особенно в сочетании с напряжённым взглядом.

— Скажи спасибо Олли: он так затянул корсет, что едва можно вдохнуть.