Онлайн книга «Свобода уйти, свобода остаться»
|
Джерон встал и двинулся прочь. Вдвоём? Он... он видит?! — Вы видите призрак? — Конечно. А не должен? — Но обычно никто, кроме меня не способен... — Тех призраков вызываете к жизни вы, своими способами. А сейчас я попросил воду об одолжении, и она, видимо, посчитала невежливым не показать мне результат моих усилий. Всё очень просто. Да, у него всегда ВСЁ ПРОСТО! — Я подожду вас... где-нибудь. О, придумал: познакомлюсь пока что с вашей матушкой. И он, раздвинув руками ветки ив, шагнул, на прощание заявив: — Возражения не принимаются! Гад какой... Я не собирался встречаться с Инис. Не сегодня. Но теперь придётся. Одна надежда: матушка даст непрошеному гостю от ворот поворот и не успеет узнать о моих злоключениях. — Ты потревожил мой покой. Произошло нечто ужасное? Городу грозит опасность? Голос предка звучал тихо, будто воды реки накатывались на берег, шурша песком, но я отчётливо слышал каждое слово. — Нет, уже нет. Но я нигде не мог найти ответ на один вопрос... — Какой? — Недавно в городе появилась девушка. Я пропустил её, не распознав угрозу, потому что раньше не сталкивался ни с чем подобным. Даже не мог предположить... Она оказалась безумной. Но хуже всего было то, что она обладала таким же даром, как и я. Могла говорить с водой. Призрак, хоть и был бестелесным, вздрогнул совсем по-человечески, а на бледное лицо набежала тень. — Значит, она исполнила свою угрозу... — Кто «она»? — Карисса Ра-Гро. Моя сестра. Этого следовало ожидать. Собственно, впервые увидев лицо предка, я уже знал, КТО. Не знал лишь, ЗАЧЕМ, но мне не понадобилось спрашивать: Рэйден Ра-Гро заговорил сам. — Наш род всегда был склонен к водяной магии, правда, сильных магов не рождалось, да и большими способностями всегда отличались женщины, а не мужчины, потому последних не всегда посвящали в семейные тайны. Я до совершеннолетия не знал, что могу чувствовать воду иначе, чем мои друзья. Пока не попал в Антрею, где... — Подвергся изменению? Он печально усмехнулся: — Сошёл с ума. — Невозможно! Как ты мог сойти с ума? Ты же... — Стражем я стал позже. А сначала испытал на собственной шкуре все прелести безумия. Тебе этого не понять, потому что ты уже родился безумным. И изменённым. — Неправда! Я в здравом уме и... — Спроси у тех, кто тебя окружает, и узнаешь истину. Но это неважно. Совсем неважно... Безумие бывает разным: у кого-то возникает сразу, у кого-то через много дней, а то и лет. Кто-то остаётся тихим и спокойным человеком, а кто-то начинает отнимать чужие жизни. Я... я начал жить в своё удовольствие. Особенно когда понял, что могу заставлять других делать то, что угодно мне. Мой предок был таким... засранцем? Не хочу верить. Этого не может быть. Не может! Я против! — Те, кто изменял, потому и выбрали меня. Научили чувствовать безумие и укрощать его. И первый опыт я получил, борясь с самим собой. Горький опыт... Но одержав победу, я понял всю глубину возможного поражения и принял на себя заботу о городе. Не сразу, разумеется. Противился долго и упорно. Пока в один прекрасный день не посмотрел на свою гнусную рожу в зеркале и не спросил сам себя: ну и зачем ты родился на свет? Чтобы бесславно ждать смерти, изнывая от скуки, когда тысячи людей нуждаются в тебе? Тогда ты трижды дурак. А признавать себя дураком почему-то не захотелось... Так я и стал Стражем. А ты думал, твой предок — герой? Как бы не так! Трус, дурак, лентяй, кто угодно, только не герой. Если сможешь, будь лучше меня. Сможешь? — Я... постараюсь. — Хорошо, что не торопишься обещать. Обещания сковывают нас цепями и душат, по капле высасывая желание жить... Он склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. — Я не могу долго быть с тобой, потому перейдём к делам. У меня была сестра, единокровная, того же возраста. Мы были близнецами. Когда я поехал в Антрею, она осталась на Шепчущем озере. Ждать моего возвращения. Мы... любили друг друга. Знаю, что это запретно, но так сплелись нити наших судеб. Наглотавшись серебряной воды, я почти забыл о существовании сестры, а когда принял пост Стража, времени на воспоминания не осталось вовсе... Я увидел её в порту, сошедшей с корабля рука об руку с Валеном, моим приятелем, заведшимся уже в Антрее. Вспомнил, что он уезжал к родне и совсем недавно прислал письмо... Которое так и лежало нераспечатанным где-то в бумагах на моём столе. Он был влюблён и счастлив. Карисса... тоже выглядела счастливой. Но избегала встреч со мной после свадьбы. А когда я всё же набрался смелости и пришёл к ним в дом, то узнал, что моя сестра поражена безумием и подчинила своей воле всех окружающих... Она попыталась захватить в плен и мой разум, но не смогла: то ли не хватило сил, то ли память юности не позволила. В те времена законы города были суровы: безумные подлежали смерти, особенно такие, как Карисса. Но... Он остановился, словно переводя дыхание. — Я не смог её убить. Потому что прежде, чем убить любимого человека, нужно убить любовь в себе самом. Я никому не сообщил о её безумии и заставил покинуть Антрею. Но так и не смог забыть... Ты ведь видел её портрет? Я оставил его нарочно. — Зачем? — Зачем? Светлая улыбка коснулась тонких губ. Или это струйки пара стали размыкать свои объятия? — Смотри сам... Он метнулся ко мне, окутал своим, совсем уже бесплотным телом, вошёл в моё сознание и открыл шкатулку воспоминаний... ...Крики чаек над пристанью. Корабль, готовый к отплытию. Никакой суеты, никакой спешки: лишь два пассажира собираются покинуть город. Только два, один из которых давно уже на борту и нетерпеливо машет рукой тому, кто ещё задерживается у сходен — молодой женщине в строгом дорожном платье из чёрного сукна, совершенно траурном на вид. Да и бледное личико с заострившимися чертами наводит на мысль, что дама либо кого-то недавно похоронила, либо собирается. Впрочем, провожающий её молодой мужчина, удивительно похожей внешности, тоже не выглядит радостным, и так же одет в чёрное. — Ты остаёшься? — Спрашивает женщина. — Я не могу иначе. — Трус! Ты всегда был слабаком! Пойдём со мной: теперь, когда ты узнал, что значит властвовать... — Я возненавидел власть, — тихо отвечает мужчина. — Но ты пользуешься ею! Пользуешься, изгоняя меня! — Прости. — Не прощу! Никогда не прощу, слышишь? Ты сбежал тогда и отступаешь сейчас! Ты ничтожество! Он молчит, терпеливо выслушивая обвинения, словно признает их правоту. |