Онлайн книга «Бумажный зверинец (сборник) »
А я получу еще немного семян арбуза. И не смогу дальше рассказывать с полным ртом. * * * В следующие пять лет урожай на полях оскудевал. На провинцию налетела саранча. Чума поразила соседний округ. Ходили слухи о людоедах. Император поднял налоги. Хуа Сюну исполнилось восемнадцать, и он стал главой семьи после того, как его отец умер, подавившись ногой фазана, приготовленного в рисовом вине. Он воспользовался низкими ценами, чтобы скупить как можно больше земли в округе. Отец Чжан Шэна отправился к нему на прием в канун Нового года. – Не переживай, мастер Гуань, – сказал Хуа Сюн, когда они подписали договор, – у меня остались очень хорошие воспоминания о тех играх, в которые мы детьми играли вместе с Чжан Шэном. Я позабочусь о тебе и твоей семье. В обмен на продажу своей земли Хуа Сюну отец Чжан Шэна получил достаточно денег, чтобы расплатиться со всеми накопившимися долгами своей семьи. Затем он должен был взять в аренду эту землю у Хуа Сюна и выплачивать ежегодно в качестве ренты долю с прибыли за урожай. – Это очень хорошая сделка, – объяснил он матери Чжан Шэна. – Я всегда знал, что он вырастет хорошим человеком. В тот год они особенно усердно возделывали поля. Саранча вернулась в округ, но обошла стороной их деревню. Прямые стебли сорго возвышались высоко и шелестели в сухом ветре позднего лета. Это был лучший урожай за многие годы. В канун Нового года Хуа Сюн приехал со свитой дюжих слуг. – Пусть Новый год одарит тебя счастьем, мастер Гуань. – Они поклонились друг другу в дверях. Отец Чжан Шэна пригласил его войти, чтобы отведать немного чая и сливового вина. Они сели на чистые новые циновки друг напротив друга у маленького стола, на котором стоял горшок с теплым вином. Они пожелали друг другу здоровья и по традиции выпили по три чашки. Хуа Сюн рассмеялся, и смех его звучал странно: – Итак, мастер Гуань, я приехал по скромному вопросу, связанному с арендой. – Конечно, – ответил отец Чжан Шэна. Он позвал сына, чтобы тот принес пять лянов серебра. – Пожалуйста, мастер Хуа. Пять процентов от моей годовой прибыли. Хуа Сюн кашлянул: – Конечно, я понимаю, что жизнь за последние несколько лет была довольно тяжелой для тебя и твоей семьи. Если тебе нужно время, чтобы подготовить остальную часть оплаты, я могу подождать. – Он встал и низко поклонился. – Но здесь все деньги. Я могу показать записи. Год выдался хорошим, и я выручил девяносто три ляна серебра на рынке. Пять процентов от этого – четыре ляна и восемь монет. Но так как вы были так щедры ко мне при исходной продаже, то я решил заплатить вам все пять лянов в знак благодарности. Хуа Сюн поклонился еще ниже: – Конечно, мастер Гуань шутит над смиренным Хуа Сюном. Злые люди говорили, что мастер Гуань попробует не заплатить полную сумму аренды в этом году, но смиренный Хуа Сюн им не верил. Смиренный Хуа Сюн был уверен, что все будет решено, как только он придет лично поговорить с мастером Гуанем. – О чем вы говорите? Хуа Сюн смотрел так, как будто паук полз по его спине. Он беспомощно развел руками: – Мастер Гуань просит смиренного Хуа Сюна показать договор аренды. Лицо Чжан Шэна стало походить на железную маску: – Покажите. Хуа Сюн нарочито долго и усердно стал искать документы. Он похлопал по рукавам и по нагрудным карманам своего платья. Он крикнул своим дюжим слугам, чтобы те посмотрели в повозке. Наконец один из них, крупный мужчина с гигантскими деформированными костяшками на руках, подошел к Хуа Сюну и отдал ему свиток, бросив на отца Чжан Шэна насмешливый и долгий взгляд. – Уф, – Хуа Сюн вытер лоб рукавом, – я уж думал, мы его потеряли. Не мог даже предположить, что в нем возникнет хоть какая-то нужда. Они снова сели, и Хуа Сюн развернул договор аренды на стоявшем между ними столе. – Арендная плата будет составлять восемьдесят пять процентов от выручки за годовой урожай, – прочитал он, водя по иероглифам своими изящным, длинным пальцем. – Возможно, вы объясните мне, почему «восемьдесят» написано такими узкими иероглифами по сравнению с остальным документом, – заметил отец Чжан Шэна, внимательно изучив договор. – Секретарь, составлявший договор, действительно не отличается хорошими навыками письма, – ответил Хуа Сюн и располагающе улыбнулся. – Несомненно, мастер Гуань куда более искусный каллиграф. Однако ты же не будешь возражать, что в вопросах аренды плохой почерк не играет никакой роли? Отец Чжан Шэна поднялся на ноги. Чжан Шэн видел, как дрожат кромки его рукавов: – Ты думаешь, я поставил бы мою печать на таком договоре? Восемьдесят пять процентов? Если я буду так жить, то лучше пойти и вступить в банду. – Он сделал шаг в сторону Хуа Сюна. Тот отпрянул на несколько шагов назад. Двое огромных слуг вышли вперед и встали между ним и стариком. – Пожалуйста, – сказал Хуа Сюн, и его лицо исказилось гримасой сожаления, – не заставляй меня идти с этим к магистрату. Чжан Шэн посмотрел на топор, стоявший за дверью, и пошел к нему. * * * – Нет, не надо! * * * – Иди на кухню и посмотри, не нужно ли матери еще дров, – сказал ему отец. Чжан Шэн колебался. – Иди! – сказал отец. Чжан Шэн вышел, к облегчению дюжих слуг. * * * – Извини, я тебя перебила. – Все хорошо. Ты пыталась спасти Чжан Шэна, как и его отец. * * * После ухода Хуа Сюна семья ела новогодний ужин в абсолютной тишине. – Действительно, феникс среди людей, – наконец сказал отец после ужина. Он засмеялся, и смех звучал долго и надрывно. Чжан Шэн всю ночь провел рядом с ним, допивая остатки рисового вина. Отец написал длинное прошение в суд магистрата, подробно объясняя вероломство Хуа Сюна. – Очень жаль, что приходится привлекать чиновников, – сказал он Чжан Шэну, – но иногда у нас просто не остается другого выбора. Через неделю в дом пришли солдаты. Они выломали дверь и вытащили Чжан Шэна и его мать во двор, затем перевернули в доме всю мебель, разбили все тарелки, чашки и миски. – В чем меня обвиняют? – Хитрый крестьянин, – сказал капитан, когда солдаты замкнули кандалы вокруг шеи и рук отца Чжан Шэна, – ты намеревался собрать банду, чтобы уйти к Желтым повязкам. Теперь назови имена своих сообщников. Четыре солдата с трудом удерживали Чжан Шэна, наконец они скрутили его, положили на землю и сели сверху, а тот все пытался вырваться и проклинал солдат. – Мне кажется, что твой сын тоже мятежник, – сказал капитан. – Думаю, захватим и его. |