Книга И в печали, и в радости , страница 62 – Марина Макущенко

Я сидела в сухой пижаме в кресле, спиной к двери. Я знала, что он придет.

Он зашел, закрыл за собой дверь и остался у входа. Значит, он не такой смелый, как я только что чувствовала. Это прибавило смелости мне. Мы не переступили черту. До нее оставалось несколько сантиметров, все еще можно спасти. Я развернулась.

– Извини меня за кран. Я буду осторожнее.

Он молча смотрел на меня. О чем он думает? Что-то очень серьезное, судя по виду.

– Юра, это могло произойти, хотя мы и были в силах это предотвратить. Но не предотвратили. Уже все произошло, мы ведь можем с тобой все это объяснить?

– Да? – недоверчиво уточнил он. Лицо не меняло выражения.

– Конечно. Мы взрослые люди, разного пола. У нас нет постоянного секса. И мы не сдержались, что было предсказуемо. Не подумай, что я считаю это нормальным, но это естественно. Я не хочу, чтобы мы с тобой теперь боялись смотреть друг другу в глаза. Давай сейчас расставим все точки над «і» и не будем вспоминать об этом случае.

– Не будем вспоминать? – переспросил он с иронией.

Я еще надеялась, что он поймает мою волну и мы переплывем этот инцидент.

– То есть это только страсть, физическое влечение? Так ты себе все объяснила?

– Конечно, а как еще?

Он смотрел на меня. Я поняла, что он злится.

– И мы будем жить, как раньше? Делать вид, что ничего не произошло?

– Я поэтому и предлагаю проговорить это сейчас, чтобы не отрицать очевидного и не прятаться.

– А очевидное, по-твоему, в том, что мы самец и самка? И я не сдержался… – Он шел ко мне через комнату.

– …потому что я тебя спровоцировала. Не специально, – договорила я за него.

Я встала с кресла, потому что не хотела, чтобы он подошел близко и навис надо мной. Он все равно был выше, но мы стояли. Мы были почти равными. Я не могла смотреть ему в глаза.

– Юра, я могу уехать, чтобы не раздражать тебя. Но это не выход, и глупо нам из-за такой мелочи ссориться…

Я замолчала и посмотрела на него. Он ждал. Я вдруг поняла, что сама боюсь этих встреч с ним в коридоре, за завтраком, в моей спальне. Я поняла, как все изменилось. Он хотел меня, и это не родилось в тот момент, когда он увидел меня почти голой. Это началось раньше. Его прорвало, он не выдержал сейчас, потому что терпел до этого. Вот почему он так набросился. Сколько это длится? Я отвернулась от него. Что такое? Мы умные люди, мы даже можем все объяснить с научной точки зрения. И он это знает лучше, чем я, но не хочет мне помогать. Он не хочет нас оправдывать.

– Если бы не Миша, – начала я.

– Если бы не Миша, то что? – Он подошел ближе, и я чувствовала на затылке его дыхание. Он повышал голос. – Говори!

– Если бы не Миша, мы бы не остановились.

– Тебя это удивляет?

– Я не ожидала, что так будет.

– Я не хотел, чтобы так.

Он извиняется? Господи, все же просто. Не хватало еще, чтобы я попала в эту ловушку. Это действительно просто желание другого тела, которое целыми днями мелькает перед глазами. Мне стало его жаль, ведь у него совсем нет опыта выпутываться из таких ситуаций. Вот оно, наказание за сдержанность.

– Я не отказываюсь от своих слов. – Я повернулась к нему. Моя жалость ушла. – Пожалуйста, отойди от меня.

– Почему?

Я не могла сразу ответить.

– Почему?

– Мне сложно сохранять ясность ума, когда ты так близко стоишь. – Мне больше нечего было сказать.

– Наоборот, мне кажется, что когда я так близко, ты поступаешь очень ясно и правильно. Я отойду, и у тебя появится пространство для твоих версий о том, что все вокруг – это манипуляции. Мне надоело с ними бороться! В них нет логики, но ты в них так веришь, что я просто прихожу в бешенство от бессилия.

– И давно ты с ними борешься?

Он внимательно посмотрел на меня. Он не доверял мне.

– Некоторое время.

Я отошла от него сама. Села на диван. Он развернулся и смотрел на меня. Пусть он будет выше, главное, чтобы не так близко. Как только я признала, что он выше и имеет надо мной какую-то новую, непонятную еще мне власть, я почувствовала себя увереннее. Да, он на меня влияет. Пусть будет так, но ведь это не означает, что мы можем совершить непоправимую ошибку? Я должна сейчас исправить ситуацию. В конце концов, я все это уже проходила. У него такого, может, и не было, а у меня – сколько раз? Я остановила свои же мысли. За стеной был ребенок, мне жить в этом доме, Юра мне не пара. Они не игрушки. Почему я не остановила его? Я могу все объяснять животной страстью, но себе же я так не объясню? Почему я так боюсь сейчас? «Потому что так у меня не было», – отчетливо прозвучало в голове.

– Юра, я позволила себе верить в то, что мы с тобой выше этого. Что нам с тобой это не нужно.

– Я разочаровал тебя?

Я посмотрела ему в глаза. Он не мог забыть, как час назад я отвечала ему на поцелуй, как двигалась с ним в такт, как прижимала его голову к себе, а животом тянулась к его животу.

– Я не была тобой так очарована. Я не думала о тебе так!

– Я знаю…

– …но я бы тебя не остановила.

Он сел рядом. Это была правда. Я не хотела думать о последствиях сказанного, я просто говорила правду. Я не могла его убеждать теми словами, которые сказала бы другому.

– Потому что я не оставил тебе выбора?

– Не поэтому.

– Скажи!

– Нет.

– Почему ты так сопротивляешься?

– Потому что это слабость! Потому что все произошло бы, если бы не Миша. А утром я бы ушла. Я уже не стала бы тебе ничего предлагать. Я бы просто уехала. И мне жаль, но Миша уже не остановил бы меня.

– Почему? – спросил он тихо.

– Мы с тобой уже говорили об этом.

– Мы говорили об удобном соседстве. Я помню, что обещал тебе.

– А поддаваться физическому влечению – это, по-твоему, не слабость? Мы удовлетворимся и окажемся наедине с пустотой. Ты уйдешь в свою жизнь, я – в свою, и мы будем делить ребенка и жилплощадь.

– Я ненавижу твой опыт! – сказал он с нажимом.

– У меня не было такого опыта.

– Но из-за того, что было, у тебя появились страхи, которые мешают нам.

– Нам? Нас нет, Юра!

Он молчал. Все правильно, он просто не сталкивался раньше с такими эмоциями, ему трудно, у него нет опыта, и поэтому так сложно. Я должна помочь ему пережить это и идти дальше. Он выдохнул, заморгал.

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

– Я не уйду из-за того, что было. Это первый и единственный раз, правда?