Онлайн книга «Капкан времён»
|
– Координаты знаешь? – Черный S-трафик, горизонталь один-один, Северный такантай… – Лада запнулась. – Это все? – Я забыла… кажется, восемьдесят шесть и две десятых градуса северной широты и один градус восточной долготы. – Не перепутала? По-моему, мы прямиком попадем на Северный полюс. Лада покраснела. – У меня аварийная линия… я только называю резонанс, и синхрон включает драйв… – Почему я не могу сделать то же самое? – У вас ненастроенный синхрон, ему надо называть точные координаты. – Понятно. Что ж, рискнем? Если окажешься в убежище одна – жди маму и никуда не ходи. Лада кивнула. – Иди, я за тобой. Девочка прошептала какое-то слово, по ее телу пробежала волна искривления, превратив его в размытый силуэт, и она исчезла. В конце коридорчика грохнула, рассыпаясь, дощатая входная дверь. Но Северцев уже успел включить синхрон с помощью ключевого слова и назвал координаты места выхода, которые вспомнила Лада. Когда в комнату с горевшей на импровизированном столе свечой ворвались трое мужчин в камуфляже, там уже никого не было. – Ушли! – выдохнул один из них, высокий, но сутулящийся, с соломенными усиками и сломанным «боксерским» носом. Второй, пониже ростом и поплотнее, молча погладил бритый череп и поднес к губам пенальчик рации: – Шестой, пришлите эксперта. Затем бритоголовый посмотрел на сутулого: – Останетесь здесь. Может быть, они вернутся. Дождитесь эксперта, осмотрите все и уничтожьте. Он повернулся и вышел. *** На сей раз «полет» по «струне» «оси S» длился дольше и сопровождался необычными эффектами. Сначала Северцев почувствовал знакомый удар по голове – как бы изнутри, а потом услышал тонкий голосок и не сразу понял, что это заговорила в ухе клипса рации: – Фиксатор ерзает по S-диапазону… – Что?! – изумился Северцев, не слыша собственного голоса. Ударило в ноги, да так сильно, что лязгнули зубы. Перед глазами завертелись огненные змеи. – Кто гово… – начал Северцев, и до него наконец дошло, что он слышит компьютер синхрона. – В чем дело? Ты не можешь найти точку выхода? – Нелинейная синхронизация требует многовекторной настройки, – сухо отозвался синхрон. – Извини… От третьего удара – по затылку – у Северцева посыпались искры из глаз. Он выругался и выпал в холод и свет, заставивший его зажмуриться. – Дядя Олег! – послышался обрадованный детский голос. Он открыл глаза, но был вынужден защититься ладонью от заполнявшего пространство текучего сияния. Потом глаза привыкли к свету, и стала понятна причина его происхождения. Синхроны перенесли беглецов в центр огромной круглой впадины, усыпанной крупным стеклянно-серебристым песком, из которого торчали округлые туши черных скал. Впадину окружала стена льда, изломы которого и давали потоки отраженного солнечного света, бьющие по глазам. Небо над впадиной было густо-синего цвета, безоблачное, глубокое, перечеркнутое силуэтом почти невидимой башни. На солнце, повисшее надо льдами, нельзя было смотреть без очков, такое оно было яркое и большое. Лада стояла в двадцати шагах от Северцева, возле кургана из каменных глыб примерно одинакового размера, прижав к груди кулачки. В ставших огромными глазах девочки читались недоверие, страх и восторг. – Все в порядке, – облегченно вздохнул Северцев, делая шаг к ней и чувствуя ломоту в костях. На этот раз «хронодрайв» организм перенес не так легко, как прежде. – Как ты себя чувствуешь? – Нормально. – Лада бросилась к нему, но устыдилась порыва и сдержала шаг. – Я так рада, что вы догнали… – Куда б я делся? Кстати, куда мы попали? – Это Гиперборея, затонувший северный материк. – Откуда ты… м-да, впрочем, ясно откуда. Гиперборея, значит. А почему солнце стоит высоко? На Крайнем Севере, а тем более на полюсе оно еле-еле выползает над горизонтом. – Разве вы не знаете, что Земля не раз меняла полюса? – Ах вон что! – улыбнулся Северцев. – Мы просто попали на материк в момент, когда Северный полюс был не здесь. И в какие же это времена мы драйвировались? – Больше пятидесяти миллионов циклов или чуть больше шестидесяти миллионов лет назад по М-времени, – важно ответила Лада. – Я так и… по какому времени? – Мама говорила, что есть два вида времени – локально-когерентное, то есть личное время объекта, соответствующее диапазону его существования, и общее – М-время, от слова майя – иллюзия. Люди принимают его за данность, за объективно существующий поток, хотя на самом деле… – Я помню, – поспешно перебил Олег собеседницу. – Времени нет, ни прошлого, ни будущего. В будущее попасть нельзя, потому что этих состояний еще нет, а в прошлое – потому что их уже нет. Правильно? – Правильно, – кивнула Лада. – Можно только синхронизировать волновые фронты своего квантово-волнового пакета с масс-резонансами на «оси S» и «оси Е». – Что мы сейчас и сделали, так? Лада кивнула еще раз. – Все это прекрасно. Только до сих пор неясно, каким образом синхрону удается переносить нас в нужное место с точными географическими координатами. Почему драйверов не заносит в космос или под землю. Лада смутилась, пожала плечиками. – Мама об этом не говорила. – Ну и ладно, потом с ней побеседуем. Кстати, я не спросил раньше: кем работала твоя мама официально? – Заместителем начальника государственной службы безопасности. Северцев присвистнул, с удивлением глянув на дочь Варвары. Он догадывался, что официальная должность жены Сабирова должна соответствовать статусу тетрарха СКонС, но не предполагал, что женщина в Казахстане, да еще русская, может достичь такого высокого положения. – Да-а, мама у тебя действительно уникальная… Итак, ребенок, что будем делать? – Ждать, – рассудительно заметила Лада. – Мама обязательно вернется. – Я тоже так думаю. Показывай мне свое убежище. Далеко мы от него? – Да вот же оно, – вытянула руку девочка в направлении на округлую гору камней. Северцев присмотрелся к ней и понял, что это в самом деле древнее сооружение, по форме напоминающее круглый растрескавшийся хлеб диаметром около двухсот метров. Чем-то оно походило на ирландский кромлех Нью-Грендж, сооруженный, по оценкам ученых, в четвертом тысячелетии до нашей эры. Северцев в начале своей карьеры путешественника посетил Нью-Грендж, расположенный в пятидесяти километрах от Дублина, и долго оставался под впечатлением увиденного. Особенно его поразила не масса сооружения – около двух тысяч тонн – и не его размеры, а точность древних строителей. Единственный раз в году, в день зимнего солнцестояния, луч восходящего солнца через тоннель длиной в семнадцать метров падает на камень в погребальной камере, на который нанесены таинственные узоры. Что это за узоры и какой смысл в этом освещении придавали процессу древние архитекторы, ученым разгадать не удалось. |