Онлайн книга «Капкан времён»
|
– Кого ты считаешь модными писателями? Кого ругают или кого хвалят? – И тех, и других. Здесь часто Илья Сенокосов ошивается, эпатажная личность. Я пробовала читать его опусы - скулы сводит! А многим нравится. – Как говорил классик: нет той чепухи, которая не нашла бы себе читателя. – Чехов. – И я вместе с ним. Их посадили в уголке зала, между стеклянной вазой с живыми цветами и декоративной колонной. Принесли меню. Несмотря на субботу, народу в ресторане было мало, что, в общем-то, не огорчило Максима. Всё-таки чувствовал он себя не в своей тарелке, находясь под впечатлением встреч с известными личностями. – Ты какую кухню предпочитаешь? - спросила Марина. – Вкусную, - улыбнулся Максим. - В таких заведениях огромную роль играет профессионализм главного повара. – Предлагаю познакомиться с местной грузинской кухней. Здесь работает очень хороший повар, грузин, Вано Чонишвили, его все знают. – Давай попробуем. Максим пробежался глазами по рецептам, изучая ассортимент. Мяса на ночь он старался не есть, разве что в тех случаях, когда требовалась физическая нагрузка, но всё же на этот раз не удержался и заказал хашламу и аджапсандали. Марина тоже заказала мясо - харио и чашушули {хашлама - варёная телятина со свежими овощами; аджапсандали - овощное рагу; харио - телятина с грецким орехом и зеленью; чашушули - грибы, жаренные с луком и кинзой}. – Что будете пить? - возник рядом официант в строгом лиловом пиджаке. Максим вопросительно посмотрел на спутницу: – Шампанское, вино или что покрепче? – Сухое красное, - сказала Марина. - Если можно - «Шабли». – У вас есть «Шабли»? – У нас есть всё, - вежливо подтвердил официант. – Бутылочку. Я тоже выпью граммов двести. Официант удалился, принёс бутылку, открыл, налил в бокал на пол пальца - попробовать. Марина пригубила, кивнула: – Оставьте. – К вину нужны устрицы, - сказал Максим. – Какой категории предпочитаете? - почтительно склонился к нему официант. - Португальские, категории «2», европейские - «два нуля»? {Категории «2» весят до 60 г, «00» - до 100 г} – Какие посоветуете? – Европейские круглые. – Несите. А икры белуги альмас у вас нет? Официант покачал головой, он был озадачен. – К сожалению, нет. – Жаль. Официант ушёл. Марина с интересом посмотрела на Разина: – Ты понимаешь толк в устрицах? – По долгу службы, - ухмыльнулся Максим. - Иногда приходится посещать крутые рестораны, да и за бугром я бывал не раз. А устрицы уважали даже древние греки и римляне, знавшие толк в еде. Этот деликатесный моллюск водится только на морском мелководье, там, где реки впадают в море, - он любит сочетание пресной и солёной воды. Особенно устричное фермерство развито во Франции, европейская устрица остреа эдулис {ostrea edulis} категории «два нуля» как раз разводится на средиземноморском побережье Франции. – Ты говоришь как специалист. Может быть, у тебя имеется своя устричная ферма? Максим засмеялся: – К великому сожалению, нет. Но я вряд ли смог бы управлять такой фермой. Мне ближе свинарники и коровники российской глубинки. Я родом из Навли, Брянской губернии. Так что внутри я весь -.русская деревня. – Странно, - задумчиво проговорила Марина. – Что странно? – Это папины слова. Хотя вы с ним совсем разные люди. – Может быть, нас всё же что-то объединяет? – Ещё не разобралась. А про какую икру ты говорил? – Икру белуги альмас. Это я просто выпендрился. Дело в том, что ещё совсем недавно за попытку отведать икры изнеженным восточным гурманам отрубали правую руку. Ею мог наслаждаться только один человек в мире - персидский шах. – А теперь? – Шахский режим пал, и теперь икру альмас могут отведать и простые смертные. Но она очень дорогая. Я слышал, что стоимость одной порции икры на Национальной неделе салатов в Оксфорде достигала тысячи долларов. – Ого! Неужели ты ел эту икру? – Не довелось, - развёл руками Максим. - Говорят, её добывают из белуг, возраст которых перевалил за сто лет, и поэтому у икры удивительно нежный вкус. Так что немного найдётся людей, способных заплатить за килограмм икры под двадцать пять тысяч долларов. – Наши бандиты могут. – Не только бандиты, крутые бизнесмены тоже, хотя многие из них, отведавших икры белуги альмас, уже сидят. – Разве между этими явлениями есть какая-то связь? Или икра как лакмусовая бумажка: съел - значит, ворюга и бандит, садись в тюрьму! Максим снова засмеялся; близость красивой женщины кружила голову, хотелось шутить, говорить умно и смеяться. – Такой связи, конечно, нет. Однако позволить себе купить полкило икры альмас может не каждый гурман, зато - каждый «новый русский». А большинство из них - криминальные мальчики. Но хватит о грустном, давай выпьем за встречу, если не возражаешь. – С удовольствием. Они чокнулись, сделали по глотку вина. Заиграла музыка. На танцевальном подиуме зала появились первые танцующие пары. К столику подошёл небритый молодой человек восточной наружности, в белом костюме и чёрной шелковой рубашке. – Потанцуем? - наклонился он к Марине. Девушка посмотрела на Максима. – Прошу прощения, - вежливо сказал Разин, - дама пока не танцует. – Понятно, - кивнул парень, ещё раз окинул Марину масленым взглядом и отошёл. – Плейбой, - сказала она со смешком. – Ну, сюда вряд ли придёт человек с улицы. - Максим проводил парня глазами. - Это, наверное, какой нибудь диджей или ведущий музыкальных телепрограмм. Лицо знакомое. Хотя я не люблю небрежно бритых мужиков. Есть в этой так называемой моде некий оттенок презрения к окружающим. – Отцу всех туркмен тоже не нравятся небритые мужики. – Кому? – Туркменбаши, Сапармурату Ниязову. Он недавно издал указ, запрещающий носить в Туркмении длинные волосы, усы и бороды. Указ действует даже в отношении гостей государства, так что тебе придётся укоротить волосы и бриться до зеркального блеска. Максим хмыкнул: – Ну, этому деятелю не впервые удивлять мир. Высочайшим повелением он запретил прослушивать музыку в автомобилях, а заодно балет и оперу, под тем предлогом, что «нормальным» туркменам эти виды искусства не нужны. |