Онлайн книга «Капкан времён»
|
– Я почти дословно запомнила: «Маришка, я жив и здоров, лежу в больнице. Найди Максима, мне с ним надо поговорить». – Всё? – Потом голос стал низким, как инфразвук, что-то ещё сказал, я не разобрала, и пропал. Но папа жив и говорил со мной! – Понял, попробую выяснить, что с ним. – Максим… мне страшно! – Не волнуйся, я сейчас же займусь твоими… - он хотел сказать: «звуковыми галлюцинациями», - но во-время прикусил язык, - твоими предположениями. Как Стеша? – Отправила на всё лето в деревню, к прабабушке Наде, маме отца. Сама только что оттуда вернулась на несколько дней. Ты позвонишь? – Непременно. – Буду ждать! Максим уставился в стол ничего не видящими глазами, пытаясь разобраться в своих чувствах, но основным среди них в настоящий момент было чувство радости: Марина позвонила сама и попросила помощи, - а это чувство всегда пьянит лучше всякого вина. Торопливо доев, Максим расплатился и поспешил обратно к стоянке. По пути вызвал Райхмана: – Герман, ты где? Что делаешь? – Только что вылез из-под холодного душа, жарко, только вода и спасает, да и то ненадолго. Что-нибудь случилось? – Похоже, наш клиент очнулся. – Какой клиент? - не понял капитан. – Гольцов Арсений Васильевич. Минуту назад мне позвонила его дочь, утверждала, что слышала его голос. – Бред! Он же в отключке, насколько мне известно. – Надо проверить. По её словам, он хотел поговорить со мной о чём-то. Поеду в клинику. – Тебя к нему не пропустят без пропуска. – Чёрт! Мне надо обязательно туда попасть, я обещал! – Может, поговоришь с начальством? Пищелко позвонит туда… – Что я ему скажу? Что у дочери Гольцова галлюники и она слышит голос отца? А выше я пойти не могу, генерал меня на хрен пошлёт за нарушение субординации! – Да, как ни крутись, а ж… сзади! Слушай, что если поговорить с Генкой? Его приятель работает у нас в конторе, в службе информационной безопасности. Он тебе любой допуск оформит. – Ты думаешь? – Зуб даю! – Попробую. Максим набрал номер Писателя. – Алё? - отозвался старший лейтенант через пару мгновений. – Добрый вечер, - сказал Максим и обрисовал ему ситуацию. - Поможешь? – Да не вопрос, - хмыкнул Писатель. - Сейчас позвоню, он как раз должен сегодня дежурить. Ждать пришлось четверть часа. – Всё в ажуре, командир, - позвонил наконец Писатель. - Езжай прямо в Бескудниково, предъяви удостоверение, тебя пропустят. Паша залез в сеть медицинской обслуги и обеспечил тебе допуск по «трём нулям». – Спасибо! - обрадовался Максим. - С меня пуз»ырь. | – Паша пьёт только водку. – Тогда пузырь «Абсолюта». Писатель засмеялся, пожелал удачи и отключил связь. Через сорок минут, в начале десятого, ещё засветло, Максим подъехал к зданию спецклиники на Новгородской улице, поставил машину в тихом парке напротив, поднялся в вестибюль. Охранник, глянув на офицерское удостоверение, пощёлкал клавишами компьютера, глядя на экран, открыл турникет: – Оружие? – Нет. – Проходите. Программа приятеля Пашкевича сработала безупречно. Максим нашёл регистратуру, наклонился к окошку: – В какой палате у нас лежит пациент по фамилии Гольцов? – У вас есть разрешение на посещение? - оторвала голову от глянцевого журнала строгая дама в огромных очках. – Разумеется, - подтвердил Максим, вонзая взгляд в глаза под очками, как учил его Шаман. Что подействовало - неизвестно, то ли психоэнергетический импульс Разина, то ли просто обаяние, но регистраторша требовать пропуск не стала. Посмотрели на монитор компьютера на столе: – Он в пятом боксе, второй этаж налево. – Благодарю, - кивнул Максим с начальственной вежливостью. Поднялся на второй этаж, прислушиваясь к тишине здания. Коридоры клиники сверкали чистотой, везде кафель, металл, зеркала, стеклянные панели, современные двери со светящимися изнутри зелёными номерами. И ни одного человека нигде, ни одного звука не доносится из-за плотно закрытых дверей. Словно вымерло всё кругом. Максим почувствовал спиной взгляд, но оборачиваться не стал. И так было ясно, что за коридором следит телекамера, иначе трудно объяснить отсутствие в режимном учреждении охраны на этажах. Вот и дверь под номером «5». Максим остановился, не зная, что делать дальше. По идее дверь должна была быть закрыта. Однако за ним действительно наблюдали, и стоило ему на секунду задержаться, как в двери что-то щёлкнуло: сработал замок. Максим толкнул дверь, она открылась. Небольшая палата с белыми стенами - три на четыре метра, кровать, большое окно, до половины закрытое матовым стеклом. Умывальник, туалетная кабинка. Телевизор в углу - плоский, современный, с DVD-плеером, горка кассет на прозрачном журнальном столике. Непонятное устройство на стене - вычурной формы пластиковый ящик с линзами и десятком выпуклых глазков. Один глазок горит зелёным, второй оранжевым. Очевидно, сигнализатор состояния. Гольцов лежал на кровати и читал. Отложил книгу, увидев посетителя. Мигнул, едва заметно скосив глаза на сигнализатор. Максим кивнул в ответ: Арсений Васильевич предупреждал о спецаппаратуре, прослушивающей и просматривающей помещение. Этого следовало ожидать. – Здравствуйте, господин Гольцов. Рад вас видеть. Как вы себя чувствуете? – Сад заглох, одичал. Сад запущен давно. – На душе у меня одиноко, темно, - процитировал чьё-то двустишие Арсений Васильевич с усмешкой. - Честно говоря, я не ожидал вас увидеть. – Мне позвонила ваша дочь. Ей показалось, что вы ее звали во сне. – Не показалось. Вы с официальным визитом или, так сказать, с частным? – Чисто по просьбе дочери. Я тоже не ожидал увидеть вас в полном здравии. – Ну, до полного ещё далеко, но я действительно здоров и хочу выйти отсюда. Не могли бы вы поговорить об этом с вашим начальством? Я пытался вызвать кого-нибудь, кто принимает решения, но медперсонал игнорирует все мои просьбы. – Вы действительно… э-э, здоровы? – Почему вы сомневаетесь? – Потому что вы три месяца находились в состоянии комы, я узнавал, и вдруг… – Для меня это тоже оказалось неожиданным, ещё предстоит разбираться, почему так произошло. Но ведь я не в тюрьме? Не так ли? И имею право на свободу? |