Книга Фортуна благоволит грешным, страница 63 – Тереза Ромейн

– Да, действительно… – закивала жена викария. – Но если… Перри, а я-то думала, ты никогда не захочешь отсюда уехать.

– Верно, я бы предпочел не уезжать. – Викарий снова вздохнул. – Но о том, чтобы уйти на покой, я давно уже подумывал. Правда, мне долго казалось, что это невыполнимая идея. Однако же… Теперь-то все изменилось…

– О, Перри, я не знала, что ты согласишься.

– Не знала, потому что уже очень долго пребываешь в Древней Греции. – Бенедикт был почти уверен, что на лице хозяина дома появилась печальная улыбка. – Ты же не против моего выхода на пенсию? Для тебя же не имеет значения, где ты живешь – и даже в каком столетии.

– Разумеется, я не против, если ты так решил. Все, что надо тебе, надо и мне.

– Вот и хорошо, – сказал викарий. – И для меня очень важно, чтобы ты была со мной.

Почувствовав себя лишним, Бенедикт стал осторожно, шажок за шажком, продвигаться к двери. Уже приближаясь к лестнице, он услышал голос викария:

– Без Шарлотты все было бы гораздо сложнее…

Бенедикт был рад, что викарий сказал именно эти слова; он опасался, что родители Шарлотты скажут что-нибудь… совершенно противоположное.

Он складывал вещи в дорогу, когда вдруг услышал тихие всхлипывания и шмыганье носом. Прервав свое занятие, Бенедикт вышел в коридор. Дверь в комнату напротив была открыта, но он постучал по дверному косяку.

– Мисс Мэгги, не желаете ли, чтобы я составил вам компанию?

– Нет у меня никакой компании, – ответила девочка. Тоненький голосок доносился откуда-то снизу. Вероятно, она сидела на ковре перед камином – там, где любил лежать Капитан.

Бенедикт откашлялся и проговорил:

– Ну, на время я могу составить вам компанию, если хотите. Я всего лишь старый слепой моряк, который сегодня даже не смог найти никаких цветов. Но, может быть, моя персона все-таки лучше, чем совсем ничего?..

Мэгги шмыгнула носом.

– Да, конечно. Можете войти, если хотите.

Бенедикт вошел и прислонился к дверному косяку.

– Что вас беспокоит? – спросил он.

– Ох, ну почему все должно измениться? – с горечью в голосе сказала девочка.

– Гм… – Бенедикт снова откашлялся. – Я не знаю… Но кое-какие перемены мне совсем не нравятся.

Некоторые из них, конечно, ему нравились, но упоминать об этом сейчас было бы неуместно.

– Она оставила мне ленты. – Было совершенно ясно, кого девочка имела в виду под словом «она». – Зеленые шелковые ленты. Я думала, она забыла, что обещала заплести мне косы, но она не забыла. Просто не сделала этого.

– Возможно, она хотела, чтобы ты о ней помнила, – предположил Бенедикт.

– Нет, не хотела. Оставить что-нибудь после себя – это гораздо легче, чем остаться и о ком-то заботиться. – Мэгги снова шмыгнула носом.

– А что, если этот кто-то попросил ее уехать? – осторожно спросил Бенедикт.

И он тут же поморщился. Ох, это был неправильный вопрос. Вопрос, вызвавший новые потоки слез. Черт возьми, что он знает о том, как говорить с десятилетними девочками?

Бенедикт стал хлопать себя по карманам, пока не нашел носовой платок – свой последний. Ох уж эти женщины семейства Перри, на них носовых платков не напасешься…

Он присел и положил платок на ковер перед камином, рядом с Мэгги. Потом сел рядом и вновь заговорил:

– Знаешь, путешествуя, я встречал много разных людей. Так вот, на острове Таити жила одна семья, в которой была дочь. Вообще-то дочерей было две, но одна из них, как только выросла, сразу уехала с острова.

Сопение прекратилось – очевидно, Мэгги взяла его носовой платок. Весьма довольный таким результатом, Бенедикт продолжал:

– И эта дочка всегда хотела вернуться домой, но она знала, что сможет больше помогать своей семье, оставаясь там, где она находилась. Она посылала им деньги, продукты и другие вещи, которых им не хватало. А если бы она вернулась, то чувствовала бы себя обузой.

– Но одна же из сестер осталась…

– Просто ей повезло больше, – сказал Бенедикт. – Но, с другой стороны, уехавшая сестра повидала много нового и много узнала о разных уголках света, так что, может быть, ей тоже кое в чем повезло. И, следовательно, обе они находились именно там, где им нужно было находиться.

Мэгги долго молчала, потом тихо сказала:

– Мистер Фрост, вы все это придумали.

Бенедикт же вдруг уловил в голосе девочки интонации Шарлотты – смесь веселья и некоторого раздражения. Он усмехнулся и проговорил:

– Да, возможно. Но ведь хороший рассказ, верно?

Мэгги опять надолго умолкла. Потом вдруг спросила:

– Вы думаете, так бывает? Неужели человек может любить тех людей, от которых уехал?

– В некоторых случаях это именно так, – ответил Бенедикт.

– В моем случае? – прошептала Мэгги.

– Совершенно верно.

– А в вашем? – неожиданно спросила девочка.

– Ну… не знаю. – Бенедикт смутился. – Видишь ли, у меня только одна сестра, так что эта история к нам не подходит. У нас с ней – совсем другой случай.

Бенедикт вздохнул и надолго задумался. Он привык сам о себе заботиться еще с двенадцатилетнего возраста, но никогда не ожидал заботы со стороны Джорджетты. При этому ему хотелось, чтобы его единственная родственница чувствовала, что может на него рассчитывать. И он делал все от него зависевшее… В какой-то момент он уже держал в руках деньги для нее, но позволил им ускользнуть, так как знал, что найдет другой способ обеспечить будущее сестры. Он отдаст ей деньги, вырученные от продажи книжного магазина родителей, так что у Джорджетты все будет в порядке. А вот Шарлотта… Она чувствовала себя ужасно одинокой, и он хотел, чтобы награда досталась ей. Это был единственный способ показать ей, что она не одинока, – даже если она уедет.

И Шарлотта действительно уехала – а награду оставила. Оставила также целое состояние в драгоценных камнях. И своих близких, которых так любила.

И его, Бенедикта, она тоже оставила. И теперь он такой же одинокий, как и малышка Мэгги…

Бенедикт вздохнул и в задумчивости пробормотал:

– Думаю, тем сестрам с Таити надо было иногда меняться местами. Тогда они обе пожили бы с семьей и обе посмотрели бы мир.

– Они могли бы путешествовать всей семьей, – предположила Мэгги. – Если, конечно, это была настоящая семья.

– У некоторых счастливчиков семьи настоящие… – прошептал Бенедикт. – Да, у счастливчиков.

– Некоторые люди совсем никому не нужны, – проговорила девочка. И тоже вздохнула.

– Мисс Мэгги, что вы имеете в виду? Кто не нужен?

– Ну… кто-нибудь вроде меня. – Мэгги сглотнула, стараясь не расплакаться. – Я не нужна бабушке и дедушке.