Онлайн книга «Ты бросил меня»
|
Кольцова сидела за рулем, переднее пассажирское кресло пустовало, но Петрушин мог находиться сзади. Окна затемнены, в салоне мрак, и ему даже не надо было прятаться, чтобы оставаться в тени. — Что вы себе позволяете?! — открыв окно, брызнула Кольцова. Через это окно Никита в салон и заглянул, но Петрушина не заметил. Он мог прятаться за сиденьями или даже в багажнике. — Юлия Максимовна, у вас проблемы! Только сейчас Никита догадался расстегнуть куртку, чтобы легче было выдернуть из кобуры пистолет. — Что?! — Боюсь, вам придется проехаться с нами. — Так, вы меня достали! — Кольцова схватила сумочку, в лихорадочной спешке вынула оттуда телефон. — Я звоню генералу Астафьеву! Никита подумал о том, что телефон нужно изъять. И подумал об этом уже после того, как сделал это. Кольцова и сама не сразу поняла, что ее айфон перекочевал из рук в руки. — Это грабеж! Она нажала кнопку на руле, телефон включился на вызов, и Никита услышал длинные гудки. Но айфон был в его руке, и ему ничего не стоило сбросить звонок. И еще он высветил последний исходящий номер. — Ух ты, Петруша! — прочитал он. — Это кто? — А кто у тебя в кармане на фотографии сидит! — усмехнулся Вересов, подходя к машине, и вдруг резким тоном произнес: — Гражданка Кольцова, вы задержаны по подозрению в убийстве! — Что?! — Выходим из машины, руки на капот! — Да что вы себе позволяете! Кольцова включила заднюю скорость, но Вересов, ловко выхватив пистолет, нацелил его на колеса и предостерегающе качнул головой: — Гражданка Кольцова, не вынуждайте! — Ну, хорошо! Кольцова вышла из машины, а Никита просунул руку в салон и нажал на кнопку разблокировки дверей. В салоне никого не было, пустовал и багажник. — Что вы там ищете? — возмущенно спросила Кольцова. — Петрушу! — Какого еще Петрушу? — Вашего любовника. Которому вы поручили убить гражданина Игонина. — Я поручила?! — побледнела женщина. — Где сейчас Петрушин? — Никита показал на телефон, с которого она только что звонила своему пособнику. — Я… Я не знаю… — Вы не знаете, где Петрушин, или не знаете, кто он такой? — Я… Я знаю, кто он такой… Никита не полез за своим телефоном, он включил запись на чужом. Перебросить файлы не проблема. — Где сейчас Петрушин? — Не знаю, он не сказал… — Но вы сейчас звонили ему? — Да. — И сказали, что им интересуется полиция? — Да нет… Ну да… — Сказали, где именно интересуется? — Да, сказала… Постойте, а почему я должна перед вами отчитываться?! — попыталась взять себя в руки Кольцова. — А вдруг мы вам поверим? — улыбнулся Вересов. — Может, вы не поручали ему убивать Игонина. — Не поручала! — Следователь вам не поверит. А мы — ребята молодые, неопытные. — Но я действительно… — Может, проедем к вам домой? Там и поговорим. — Там холодно. — Поверьте, в участке вам будет еще холодней. Если вы не найдете там понимания. А убийство — это очень серьезно, за это по головке не гладят… Вересов достал наручники. — Что это?! — Кольцова стала белее снега. — Нарукавники. Надеюсь, вы не дадите нам повода их применять. Никита посадил Кольцову в свою машину, а Вересов поехал за ними на «БМВ». И снова Никите пришлось пробираться к дому через снег, но это не раздражало. Его переполняла гордость рыбака, который поймал и вытащил на берег зубастую акулу. А в доме действительно было холодно, вряд ли теплее, чем на улице. Единственно, что не было морозного ветра. — Ух ты, кто-то угли после себя не убрал, — сказал Вересов, показывая на камин. — Я как-то приезжала… — глядя куда-то в сторону, прошептала Кольцова. — Это ваше? — Никита осторожно поднял с пола белую перчатку из ангорской шерсти. Пол грязный, видно было, что по нему ходили прямо в обуви. Стул перевернут, ковровая дорожка смята — возможно, здесь кто-то с кем-то боролся. Никита гнал от себя дурные мысли, но они кружили над головой как назойливые мухи. Кружились, садились на грязь, которая видна была на каблуке женского сапога, и на лохмотья паутины на рукаве шубы. На улице мороз, там грязь вся замерзшая, да и в паутину во дворе своего дома Кольцова влезть не могла. — Нет… То есть, да. — А почему одна? — Ну, вторая где-то рядом… — Это перчатка Вероники Игониной. И экспертиза это подтвердит. — Никита аккуратно положил находку на стол. — Ну, я не знаю… — Ваша перчатка? — Нет! — мотнула головой Кольцова. — Шестнадцатого января Петрушин привел к вам в дом Веронику Игонину. И все, больше ее никто не видел! — Я не знаю! — А зачем тогда вы сюда приехали? — Я искала Петрушу… Петрушина… — Вы искали его здесь? — Он знает этот дом, мы здесь были… И еще он спрашивал ключи… — Когда он спрашивал ключи? — Ну, недавно… — Шестнадцатого января? — Ну, где-то так… Мне холодно! — Кольцову затрясло как в лихорадке. Вересов щелкнул выключателем, но свет не зажегся. — Свет в прихожей… А чайник на кухне… — А Вероника где? — хлестко спросил Никита. — Я не знаю! — вытянулась в лице женщина. — Так кто же убил Игонина? — Игонин изнасиловал Лизу, жену Кондакова. — Пойдемте отсюда, — предложил Никита, взял ее за руку и отвел на кухню. Если каминный зал — место преступления, им вообще не следовало здесь находиться. А Вересов уже и чайник включил, и газовую духовку — на обогрев. — Газ, я так понимаю, баллонный, — сказал он. — Да, но там целый баллон, — кивнула Кольцова. — Осенью привезли. — Это когда вы жили здесь с Петрушиным? — спросил Никита. — Он здесь жил. Пока я ему квартиру не сняла. — Игонин знал, что у вас роман с Петрушиным? — Да ему было все равно, — вздохнула женщина. — А почему так тоскливо? |