Книга Ты бросил меня, страница 5 – Владимир Колычев

Здоровый он мужик, рослый. Слегка за тридцать, а выглядит на все сорок. Возможно, потому, что лысина выела голову до самого затылка. Да и черты лица у него жесткие. Хотя и не жестокие. Это сейчас у него зверское выражение, а вчера он показался Никите вполне адекватным.

— Выходим из сумрака? — кивая, спросил Мотыгин.

Этот немногим старше Никиты, но вел себя так, как будто раскрыл не меньше сотни убийств. И с первой минуты знакомства смотрел на Никиту свысока. Среднего роста, кряжистый, с косолапой походкой. Обычно у людей такой комплекции носы мясистые, а у этого — длинный и острый, хоть консервные банки открывай.

— Да пора уже.

Птицын развязал мужчину, который сидел, не поднимая головы, а Мотыгин, заставив его подняться, вытолкал за дверь. Никита к этому времени уже сидел за своим столом, вынув из папки планшетник. Там у него и научная библиотека, и популярный ежедневник. Ну и для личного пользования много интересного.

Птицын зевнул в кулак, смахнул со своего стула рубашку.

— Мне что делать? — спросил Никита.

Капитан сделал вид, что не услышал его.

— Для чего все это шоу?.. Стукнуть я не могу, не так воспитан. А если промолчу?..

Птицын продолжал игнорировать его, но Никита все же нашел способ привлечь к себе внимание.

— Если это провокация, то я, товарищ капитан, дам вам в нос.

— Что?! — вытаращился на него капитан.

— В неофициальной, разумеется, обстановке. — Никита хищно улыбался, не сводя с него глаз.

— Лейтенант, ты хоть понял, что сказал?

— Ну вот, звание подтвердил, и то хорошо, — хмыкнул Никита.

— Звание… — передразнил его Птицын. — Ты в армии хотя бы служил?

— Пять лет в академии. И отсрочка на время службы в полиции.

— Какой службы? Куда папа пристроит?

— Да, мне повезло с папой, — кивнул Никита.

И отключился. Птицын ему что-то говорил, размахивая руками, а он шарился по новостным сайтам, стараясь не слышать капитана.

— Бусыгин!

Никита понимал, что рано или поздно Птицын перейдет на требовательный тон, и был готов к этому. Поэтому и не отреагировал на командирский голос.

— Бусыгин! — тронул его за плечо капитан.

А это уже слишком. Никита резко поднял голову и увидел перед собой майора Плетнева. Вот уж перед кем не стоило выеживаться.

Никита вскочил со стула, вытянулся в струнку. Но тут же расслабился: в конце концов, Плетнев не начальник части, а всего лишь его заместитель. Да и по возрасту он не годился ему в отцы.

— Бусыгин, ты в порядке? — пронзительно смотрел на него Плетнев.

— Так точно, товарищ майор!

— Целый капитан тут перед тобой распинается!

— Извините!

— Зайди ко мне в кабинет!

Далеко идти не пришлось. Отделение майора Плетнева размещалось в одном большом помещении, разделенном на две части перегородкой с витринным окном. В одной половине — подчиненные, в другой — начальник. Все у всех на виду. И сам Плетнев как в аквариуме, только вот не молчит как рыбка.

— Что там у тебя с Птицыным? — спросил майор, закрывая за собой дверь.

Худощавый он, поджарый, движения быстрые, походка пружинистая. Волосы пышные, густые, прическа модельная. Волосы — его гордость, вряд ли бы он согласился на короткую стрижку, как у Никиты.

— Ничего не приключилось.

Плетнев движением руки показал на стул за приставным столом, но Никита остался стоять.

— Точно ничего? — Начальник снял куртку и направился к рабочему столу, на ходу вынимая расческу. — Он ведь на тебя давил.

— Если ему что-то не нравится, мы всегда это можем обсудить. С глазу на глаз.

— Ему не нравится… Ты знаешь, что ему не нравится.

— Что ж, придется доказывать, что я не случайный здесь человек.

— Правильно, — соглашаясь, кивнул начальник.

— А если Птицыну что-то не нравится, я всегда его выслушаю. Если это объективная критика, а не дурное настроение.

— Займешься расследованием серийных убийств.

Никите показалось, что он ослышался. Серийные убийства — это слишком круто для начинающего опера. Да и в одиночку такими делами не занимаются.

— Простите?..

— Шесть убийств в течение одного месяца.

— Где?

— Здесь недалеко, улица Паркетная.

— На одной улице? — в ожидании подвоха спросил Никита.

— На одной, — подтвердил Плетнев.

— Не слышал.

— Услышишь. Убьют седьмую кошку, шум точно поднимется. Уже разговоры идут…

— Кошку?! — Никита улыбнулся и облегченно вздохнул. Ну конечно же, он знал, что так и будет. Или кошку, или слона… Хотя нет, шесть слонов за одну зимнюю неделю — это серьезно даже для Птицына.

— Я сказал что-то смешное? — строго посмотрел на него Плетнев.

— Да нет… Она хотя бы беременна?

— Кто?

— Кошка.

— Шесть кошек.

— И все беременны?

— Не знаю.

— А как же вскрытие? Как же заключение экспертизы?.. Возможно, кошки были перед смертью тайно изнасилованы? Или даже зверски…

Плетнев кивнул, давая понять, что распознал сарказм, но при этом как был, так и остался серьезным.

— Делу не придавали значения, экспертиза не проводилась.

— И где труп шестой кошки?

— Подъедешь в ДЭЗ, найдешь… — Плетнев заглянул в свои записи: — Так, Инна Павловна Антонова… Можешь даже позвонить. Телефон запиши.

Никита развел руками. Планшет он оставил на столе, смартфон забыл в машине, а записной книжки у него не было.

— Так запомню.

— Запоминай, — косо глянул на него Плетнев.

Никита запомнил и телефон, и адрес, но пока добрался до айпада, забыл последние цифры номера. Зато адрес записал. Птицын и Мотыгин демонстративно не обращали на него внимания, старший лейтенант Вересов подыгрывал им, но при этом сочувствующе посматривал на новенького.

Никита и хотел бы позвонить Антоновой, но стыдно было идти к начальнику. Поэтому он решил отправиться к ней без предупреждения.

Но стоило ему подойти к двери, как Птицын поднялся и рукой показал на окно, которое здесь называли «начальственным оком»:

— Товарищи офицеры, прошу на совещание!

Никита кивнул, повернул за всеми, но Птицын его остановил:

— А вы, лейтенант, по личному плану. Задание у вас ответственное, отвлекаться вам не стоит.