Онлайн книга «Раскрыть ладони»
|
— Ну... А нужна ли мне его помощь? Разрушать ничего не собираюсь, созидать же... Сам научусь, если понадобится. — Договорились! Кивает и бодро шагает к двери, а я растерянно медлю, сползая с кровати, потому что... Не чувствую ни единого изменения в движении занавесей. Ни всплеска. * * * — Полагается одеваться именно так? Демон поправляет полы лавейлы, любезно одолженной одним из моих кузенов. Одеяние, конечно, поскромнее, чем у богатых бездельников, но и за него спасибо, а уточнять, чьё именно сердце оказалось самым щедрым, смысла нет: по плотности фигур Ен, Ди и То совершенно одинаковы и, скорее всего, носят единственную в доме нарядную одежду по очереди. Но я больше удивлён и испуган, нежели польщён заботливостью родственников. Принять незнакомого человека в доме, да ещё и с неподдельным радушием? Дядюшка Туве никогда не был настолько наивен и беспечен! И ведь, окажись на месте демона кто-то другой, получил бы от ворот поворот, но, как он сам представился, мой «молочный брат»... Тьфу. Вот в чём настоящая причина. Ужасающая своей простотой. Мне поверили на слово. Легко и без малейших сомнений. Это должно было бы умилить и внушить гордость, но случилось наоборот. Всё внутри похолодело, словно я необдуманно вдохнул сырой и стылый воздух ледника. Не умею пользоваться чужим доверием. И не хочу. Потому что знаю за собой дурного больше, чем могли бы предполагать мои родственники. Знаю, что могу поступить расчётливо и мерзко, если захочу достичь какой-либо цели. Да и сейчас, призвав демона под крышу дома, в котором меня приняли, хотя могли бы вовсе не вспоминать о моём существовании, чувствую себя предателем. А ещё убийцей. Несостоявшимся, разумеется, но легче от оправданий не становится. Я пренебрегал верящими мне людьми, рисковал чужими жизнями. Причём рисковал бессмысленно и жестоко. Хотел умереть сам? Ну и на здоровье! Отправился бы подальше от города, смастерил бы заклинание где-нибудь в лесу, на полянке. И в случае неудачи никто бы не пострадал... Нет, не гожусь я в маги. Отец всегда строго следил за тем, чтобы не навредить. Никому. Неужели, его наука прошла мимо меня? Неужели злая обида перевесила всё то, чему меня учили и в чём убеждали? Перевесила. С лихвой. И я, отбросив сомнения, поставил себя... Выше всех. Дурак. Сволочной. Не имеющий права на снисхождение. И не знающий, что делать дальше, а потому изо всех сил цепляющийся за нелепую беседу: — В куртке было бы жарко. — О да, это я уже заметил! — соглашается демон. — И к тому же, она... Испорчена. Моими же стараниями. От воска на потёртой замше остались жирные пятна всех оттенков радуги. — Тай отчистит. — Правда? Зелёные глаза сомневаются. Но не в талантах моей кузины, а... Да что же это такое?! Всё-таки, он — неправильный демон. — Ей нетрудно. Она даже будет рада помочь... — Молочному брату? Ну да. Хорошая девушка. Даже стыдно её обманывать. Вот-вот. Стыдно. А кому? Тому, кто заглянул в Саэнну на несколько коротких часов, а потом снова исчезнет за пределами известного людям мира? Бред. Но почему-то я верю каждому произнесённому демоном слову. Наверное, потому что он не лжёт. — Без лавейлы ты будешь привлекать лишнее внимание. — Спасибо за заботу! Но позволь заметить: сам ты не стал надевать ничего подобного. — Ко мне здесь привыкли. Вернее, к тому, что я не трачу денег на наряды. Не могу тратить. Рассеянное движение плечами: — Как пожелаешь. — Я ничего не желаю. Слова звучат обиженно, чем удивляют не только демона, но и меня. В самом деле, ведь, не желаю. В голове полная пустота, да и тело ощущаю как-то иначе, нежели раньше. Не могу уловить отличий, но уверен, что они есть, только прячутся по тёмным углам сознания. И это вынужденное метание между «знаю» и «не понимаю» злит. Да ещё как злит! — Ты будто оправдываешься перед самим собой. Почему? Останавливаюсь, не доходя всего нескольких шагов до красочного людского потока, заполняющего площадь, на которую мы выбираемся по узкому проулку. — Потому что это неправильно. — Что именно? — Если человек ничего не желает, значит, он умер. Демон насмешливо щурится: — Насколько я помню, вчера ты думал именно о смерти. Окончательной и бесповоротной. И намеревался сегодня утром завершить вечерние дела. Всё верно? — Да. Но... Правая ладонь Джера поднимается вверх, напоминая жест судьи, призывающего к почтительному вниманию при оглашении приговора: — Позволь мне договорить. Итак, вчера ты желал смерти. Сегодня ты не желаешь ничего. Не желает ничего тот, кто умер. Очень простая логическая цепочка, не правда ли? Каков же её итог? — Итог? — Если вдуматься в сказанное... Он сплёл из моих слов узор. И ни единой ниточки не выпустил наружу. Вот кому чарами бы заниматься! Мастер. — Я... умер? — Браво! — Радостный хлопок ладоней. — И чем же ты недоволен? Ведь поставленная цель достигнута. Как он не понимает... Или наоборот, понимает всё? И знает ответ ещё до того, как на свет рождается вопрос? Опять это неуютное ощущение! Словно стоящий рядом со мной — не человек и не демон, а болванчик для ярмарочного представления, такой, у которого две стороны, белая и чёрная, и актёры, в нужный миг переворачивая куклу, рассказывают поочерёдно добрые и злые сказки. Уродливый злодей и благородный герой в одном теле, только с разными лицами. Так и Джер: то похож на старого приятеля, то до смерти пугает странной глубиной взгляда. Глаза, в которых ничего нет... Вернее, есть, но так далеко, что отсюда не видно. И вроде хочется добраться до прячущегося в зелёной дали горизонта, а боязно. Но не потому, что можешь встретить чудовищ, а потому что... Найдёшь там самого себя. Без доспехов и без прикрас. Но врать ему невозможно. Не имеет никакого смысла. И это... Замечательно! Всю жизнь мечтал встретить человека, с которым можно говорить обо всём без утайки. И встретил. Наверное, он прав, и я уже мёртв. По крайней мере, боли почти нет, так, затихающие отголоски. — Достигнута... — Ты недоволен? Честно признаюсь: — Не знаю. — Всё хорошо. Правда. — Он что, успокаивает меня? Очень похоже. Но разве я волнуюсь? — Умирать вообще полезно. Округляю глаза: — Полезно? — Ага! — Улыбается во весь рот. — После смерти всё становится таким... Прекрасным и удивительным. Потому что знакомишься с миром заново. Конечно, опыт прошлой жизни вернётся, и восхищение быстро угаснет, но... Память останется. И ты снова и снова будешь стремиться умереть. Чтобы войти в этот мир новорожденным. С чистой и любящей душой. |