Книга Право быть, страница 12 – Вероника Иванова

— Только собирался на заработки?

— Да.

Зачем кому-то понадобилось убивать бедняка? Зачем вообще люди убивают друг друга? Затем, что видят в себе подобных препятствие, мешающее получить деньги, власть или любовь, а иногда убивают для того, чтобы потешиться или утешиться. Молодой скотогон украл чью-то возлюбленную, жену или дочь? Узнал что-то тайное, помогающее обрести власть над другими? Помешал кому-то стать обладателем звонких монет?

Вероятен каждый из трёх путей, способных привести к насильственной смерти. И чтобы выяснить, по какому из них шли убийца и убитый, нужно и самим пройтись по тем истоптанным дорогам.

— Он уже успел завербоваться?

— Кажется, да. — Капитан повернулся к своему молодому напарнику. — Приведи того лысого, с которым мы говорили.

Я измерил лежащее тело шагами, наклонился посмотреть на разрез, криво проходящий по горлу.

— Да-да, знаю, что вы скажете! — поморщился стражник. — Убийца был высокого роста. Тарри, если бы попытался проделать то же самое, скосил бы нож совсем в другую сторону.

— Зачем вообще было так резать? Ударил бы в живот, в бок, да куда угодно, благо в тумане можно незаметно подойти с любой стороны.

— Может, боялся запачкаться, потому и зашёл со спины.

Интересная идея. Но обычно боишься испачкать одежду лишь в нескольких случаях. Если она дорога и красива или если она у тебя... единственная. Ведь что может быть проще, чем заняться стиркой, надев другую смену. А наш убийца стирать не хотел. Или не мог, потому что иначе остался бы голым ждать, пока постиранное высохнет.

О боязни крови не стоит даже заикаться: если человек не выносит вида и запаха красного сиропа, вытекающего из ран, он пользуется совсем другими способами лишения жизни.

— У каждого горожанина ведь не одна смена одежды на весь год?

— К чему вы клоните? — заинтересовался капитан, перестав пережёвывать смолку.

— Если убийца боялся запачкаться, значит, у него не было запасной одежды. Иначе он мог выстирать окровавленное тряпьё, закопать или сжечь, то бишь переодеться и спокойно уничтожить следы крови.

— Похоже, что так.

— Думаю, он не здешний, но попытался всё обставить как месть, значит, успел наслушаться рассказов про дуве Тарквена и его сбежавшую жену. Два-три дня хватит, чтобы ознакомиться со всеми городскими сплетнями?

— За глаза и за уши.

— Он, скорее всего, появился в городе недавно. Он небогат, у него нет даже смены одежды. Кто подходит под такое описание?

— Любой из скотогонов, отправляющихся на заработки, — подытожил стражник. — Осталось только понять, зачем ему понадобилось убивать.

Причём убивать такого же бедолагу, как и он сам.

— Разве мы не обо всём уже поговорили, капитан? — спросил вынырнувший из тумана лысоватый мужчина крепких пропорций и брезгливо стряхнул капельки воды, осевшие на меховой оторочке плаща.

— Есть ещё несколько вопросов.

Пришелец посмотрел на меня с некоторым удивлением, перевёл взгляд на стражника, словно спрашивая, а по какому праву некто неизвестный собирается его допрашивать, но, встретив в ответном взгляде суровое приглашение принять правила начавшейся игры, сменил недовольство на подобострастие; всем видом показывая, что готов содействовать.

— Вы один из вербовщиков, не так ли?

— Совершенно верно, дуве. Причём, смею заверить, далеко не один из. Я вербую самых достойных парней, потому что мой хозяин платит дорого, пусть и строго спрашивает за каждую монету.

— Хотите сказать, что берёте не всякого?

— При таком богатстве выбора, как в Элл-Тэйне, я могу себе это позволить, — гордо заявил вербовщик.

— И многих вы уже отобрали?

— По чести сказать, всех, что были нужны. Вот этот... — Лысина качнулась, обозначая кивок в сторону мертвеца. — Он был последним из отобранных, но теперь его место, конечно, освободилось.

— Будете искать нового?

— Зачем? У меня уже есть парень на примете. Вчера я как раз выбирал между ним и тем, кто сейчас лежит здесь.

Интересный факт. Соперничество за право пасти коз? Очень возможно.

— А почему выбрали именно этого?

Вербовщик на минуту задумался.

— Мне показалось, второй слишком горячий какой-то. Уж больно хотел попасть именно ко мне, кажется, сильно расстроился, едва ли не до слёз, когда я ему отказал. Ну да ничего, зато сегодня у парня удачный день!

— Поспешите его обрадовать?

— Почему бы и нет?

Шансом взглянуть на возможного убийцу не стоит пренебрегать.

— Позволите пойти с вами?

Глаза лысоватого подозрительно сощурились, словно он почувствовал какой-то подвох, но отказывать городской страже, особенно когда просят вежливо и невинно, станет только очень отчаянный человек, а вербовщик таковым не являлся.

— Как пожелаете, дуве.

Гостевой дом, в котором происходила вербовка, обнаружился неподалёку, можно сказать, в нескольких шагах от места убийства, и в отличие от хозяйства дуве Тарквена кипел жизнью. По меньшей мере с десяток дюжих парней толкалось у стойки, на которой в высокие кружки разливали эль. В счёт будущего заработка, как объяснил мне капитан. Каждый из скотогонов, отправляющихся на север, если не имеет при себе денег, оставляет долговую расписку с обязательством оплатить все расходы, когда будет возвращаться обратно. И платит непременно, потому что если его имя попадает в список обманщиков, ни один вербовщик уже не наймёт такого парня. То бишь хочешь надуть — надувай, но только один-единственный раз, если тебе больше не нужна хорошая работа.

Не успел лысоватый скинуть потемневший от влага плащ на руки прислуги, расположиться за столом и достать из сумки книгу с записями о нанятых работниках, как к нему подошёл тот самый вчерашний неудачник.

Высокий, на костях мяса не слишком много, но по движениям понятно, что парень жилистый и сноровистый. Одет, похоже, во всё самое лучшее, что у него было, и это ещё один камешек на чашу весов обвинения, потому что грешно было бы пачкать кровью рубаху с такой красивой вышивкой. Лицо незапоминающееся, но не отторгающее взгляд, вот только... Мне кажется или черты это парня неуловимо подрагивают, причём все разом?

— Дуве... — Его голос звучал не слишком твёрдо, зато взгляд почти пылал. — Я слышал, что ночью убили человека.

— Все слышали, — кивнул вербовщик.

— Это ведь был тот, которого вы взяли вперёд меня?

— Да.

— Значит, место освободилось?

— Разумеется, освободилось. К чему мне мертвецы? Они же не могут ходить за скотом.

— Так я могу его занять? Вы ведь говорили, я вам тоже подхожу.