Книга Стрелок. Путь на Балканы, страница 19 – Иван Оченков

— Шли бы вы спать, господин ефрейтор, — невозмутимо отозвался тот, — а то упадете ненароком, да зашибетесь.

— Ах ты, паскуда, — изумился пьяный и резко ударил.

Однако там, куда он целил, Будищева уже не было и, потеряв равновесие, Хитров упал. Неловко вскочив, он снова попытался ударить своего противника, и снова промахнулся. Правда, на этот раз его кулак встретился с деревянным столбом, на которых держались солдатские нары и ефрейтор взвыл от боли.

— Да что же это такое делается, братцы, — закричал он, — солдат на своего командира руку поднял! Это же бунт!

Внимательно наблюдавшим за происходящим унтерам не слишком понравилось то, что они увидели. В принципе, они хоть сейчас были готовы вступиться за Хитрова, и стереть в порошок обнаглевшего солдата, но обладавший беспрекословным авторитетом Галеев вновь удержал их.

— Чего-то я не видал, чтобы он руки поднимал, — насмешливо проронил он, — выпил ты, Васька, лишнего, вот и брякнулся на ровном месте.

Воспользовавшись, что все внимание отвлечено на говорящего старшего унтер-офицера, Дмитрий вдруг шагнул к ефрейтору и, ткнув его кулаком под ложечку, тут же подхватил обмякшее тело и сделал вид, будто помогает идти.

— Ну, чего вы, — приговаривал он, поддерживая готового упасть Хитрова, — ну, выпили чуток лишнего, ну, с кем не бывает. Давайте я вас, господин ефрейтор, до койки доведу, все и ладно будет.

— Тащи его сюда, — распорядился Галеев, — да положи тут, даст бог, проспится.

— Слушаю, — отозвался Будищев и свалил свою ношу на скамью в каморке.

— Выпьешь с нами? — прищурившись, спросил унтер.

— Если нальете, так чего не выпить?

Набулькав полную чарку командир взвода протянул ее Дмитрию, тот, не чинясь, взялся за нее, но остановился.

— Чего не пьешь?

— Так не привык я в одиночку.

— Вот это по-нашему, — одобрительно хмыкнул Северьян и велел остальным, — чего столбенеете, наливайте!

Дождавшись, когда у всех будут чарки в руках, он снова пристально посмотрел на Будищева и спросил:

— За что пить будем?

— За лося, — не задумываясь, отвечал Дмитрий.

— Это как?

— Ну, чтобы моглося, пилося и еще много чегося, — пояснил солдат под всеобщий смех и опрокинул в себя чарку.

— Эх, паразит, — отозвался, покачав головой, унтер, когда все выпили, — ладно, ступай, покуда.

— Слушаю, — как ни в чем ни бывало, отозвался Будищев и шагнул к порогу.

— Только не зарывайся, — шепнул ему Галеев, сделав вид, что качнулся.

Выйдя из каморки, он не обращая ни на кого внимания, прошел к своему месту, затем накинул шинель, кепи и вышел вон из казармы. Улица встретила его резким порывом холодного, но чистого воздуха, особенно приятного после пропавшей запахами портянок и немытого тела казармы. Некоторое время он бездумно шел вперед, ничего не замечая вокруг. Дойдя до ограды, Дмитрий некоторое время постоял рядом, с недоумением рассматривая ее. Наверное, когда-то это сооружение было дощатым забором, но с тех пор утекло много воды. Теперь на покосившихся от времени столбах держалось лишь несколько жердей, на которых вкривь и вкось висело несколько досок. Вообще, к его удивлению, здешнее армейское начальство весьма мало заботилось, чтобы оградить солдат от окружающего мира. Хотя, если подумать, значительная часть полка была расквартирована не в казармах, а стояла на постое в окрестных деревнях, так что особого смысла в этом не было. Есть шлагбаум, у которого стоит часовой, и ладно.

— Митя, Мить! — отвлек его от размышлений чей-то тонкий голос.

— Что? — покрутил он головой, пытаясь увидеть источник звука, и наткнулся глазами на несуразную фигуру.

Из-за забора его звала какая-то женщина в сером платке, непонятного цвета жакете не по размеру и длинной юбке. Подойдя поближе, он с удивлением узнал в ней Машку — деревенскую девчонку, попытавшуюся натравить на него местных парней.

— Нашла, — улыбнулась она во весь рот.

— Ты что здесь делаешь?

— Тебя искала.

— Офигеть! Ты как вообще тут очутилась-то?

— Тятенька в город по делам поехал, а я упросилась, чтобы он меня с собой взял.

— А зачем?

— Дурак ты, Митька! Сказано же — тебя искала.

— И как только нашла?

— Ой, намаялась, — снова улыбнулась девушка, — да и озябла, но все же нашла. Я тут давно выглядываю, хотела уж у дяденьки с ружьем спросить, да забоялась.

— Вот блин, забоялась она! Рядом с воинской частью бродить не забоялась, а тут, значит, страшно стало.

— Ага, вон он какой строгий.

— Нашла чего бояться, дуреха! Бог с ним с часовым, он свой пост не покинет, но тут же солдаты кругом!

— И что? — захлопала невероятно зелеными глазами девушка.

— Ладно, проехали, — махнул рукой Дмитрий, не объяснять же наивной дурочке, что в их времени ее запросто могли бы затащить в казарму и так обогатить сексуальный опыт, что мало не показалось бы любой плечевой путане. Впрочем, кто их знает, этих предков, может, у них так не принято?

— Отец-то, твой где?

— Известно где, в кабаке.

— В смысле, в кабаке, пьянствует, что ли?

— Чего сразу пьянствует! Дела поделал, товар продал, отчего же не выпить?

— О, как! Слушай, Машка, а из тебя хорошая жена может получиться.

— Просватай и узнаешь.

— Ага, сейчас! Не видишь, дуреха, я в армии.

— Вижу, форму вон красивую дали, усы отпустил… ну ни дать, ни взять — граф!

— Тьфу! Еще ты меня так не называла.

— А как тебя называть, хочешь, красавчиком звать стану?

— Маша, — вздохнул Дмитрий, — тебе сколько лет?

— Шестнадцатый, — с готовностью отвечала девушка.

— А через шесть лет сколько будет?

— Не знаю…

— Двадцать два, Машенька. А теперь скажи мне, горе мое, в каком возрасте у вас девок замуж отдают?

— Когда в шестнадцать, когда в осьмнадцать…

— А после двадцати часто ли незамужними остаются?

— Если только кривая какая, или порченная…

— Ну, вот видишь, а ты у нас девушка красивая, года не пройдет, как тебя просватают.

— Правда, красивая?

— Ох, чтоб меня! Маха, ключевое слово — просватают. Я когда со службы вернусь, ты уже парочку детишек родить успеешь, так что выкинь эту дурь из головы и ступай к отцу, пока он тебя искать не начал. А то еще выдерет, как сидорову козу!

— Ладно, — плечи девчонки поникли и на глазах показались слезы.