Книга Мои двадцать пять лет в Провансе, страница 8 – Питер Мейл

Но французская вежливость – это не только поцелуи. Нужно уметь правильно разговаривать друг с другом. То, что обозначается одним английским словом you ^[23], имеет множество нюансов смысла и правил употребления. Для you во французском языке предусмотрено три слова – vous ^[24], tu ^[25] и toi ^[26]. И у каждого свое использование. Vous – самое официальное, употребляется при общении людей, только что познакомившихся или стоящих на разных ступеньках социальной лестницы. Если ваши отношения переросли в дружеские, можно перейти с vous на tu или иногда, когда хотите придать своей речи дополнительную экспрессию, на toi. Например: Tais-toi! – Ну, ты, заткнись!

Конечно, бывают исключения. Мне особенно нравится, как бывший президент Франции после сорока лет счастливой семейной жизни настойчиво обращался к своей жене на «вы», хотя, казалось бы, за эти годы они довольно близко успели узнать друг друга. Но в общем и целом люди следуют правилам. И самое главное из них – это железобетонное правило употребления слова «бонжур» (bonjour) ^[27].

«Бонжур» – одно из важнейших слов в языке, пароль, который придает миру французов приятную легкость. Забудете про него – и рискуете остаться на обочине французской жизни, или же вас примут за невоспитанного – или, что еще хуже, высокомерного – иностранца. Это, кроме того, одно из немногих слов, имеющих вполне реальную цену. В Париже было кафе, в котором за хорошие манеры делали скидку: кофе стоил 2.50 евро, кофе + бонжур – 2 евро, кофе + бонжур + улыбка – 1.50 евро. Официанты в ресторанах также ценят человеческое отношение, и, общаясь с ними, лучше всего начинать с «бонжур».

Невербальные проявления вежливости, почти исчезнувшие в других странах, здесь также сохранились. Весьма часто можно наблюдать, как мужчина встает, если в комнату входит женщина, как он открывает ей дверь и пропускает вперед, как спрашивает ее мнения при выборе вина к ужину. (Последнее, впрочем, редкость.)

Нужно ли и важно ли все это? Может быть, речь идет всего лишь о пережитках прошлых, более неспешных времен? С годами я привык к такому поведению и думаю, что жизнь без него лишилась бы многого, потому что это не просто набор социальных условностей – это проявление уважения и внимания к другим. Благодаря ему обычное существование становится более приятным, и не важно, покупаете ли вы багет или с кем-то знакомитесь.

Столь милые взаимоотношения имеют два исключения. Первое – резкая перемена, когда француз садится за руль автомобиля. Уважение к другим немедленно отправляется в багажник.

Мужчины и женщины, обычно обладающие прекрасными манерами, вдруг становятся нетерпеливыми и часто агрессивными. Они сигналят, с риском для жизни идут на обгон, громко выражают свое отношение к способностям других водителей, которые появились у них на пути, заняли драгоценное парковочное место или едут слишком медленно. Самая лучшая реакция на это – не обращать внимания, смотреть мимо.

Это приводит французов в бешенство, но действует эффективно.

Второе исключение – очереди. Думаю, тут дело в том, что очередь, когда она еще только зарождалась, воспринималась как примитивный контактный вид спорта без правил, и с тех пор мало что изменилось. Женщины умеют справляться с очередью лучше мужчин. Они хитрее, беспощаднее и решительнее и научились так втискиваться и проталкиваться вперед, как мужчинам и не снилось.

Приезжая в Англию, я всегда поражаюсь покорному поведению стоящих в очереди англичан по контрасту с грубостью провансальских домохозяек. Однажды я даже видел, как мужчина-англичанин пропустил вперед какую-то нервную дамочку. Возможно, все-таки рано хоронить английскую вежливость.

Лучший способ изучать французский язык – иметь близкого человека, который бы бегло говорил на этом языке и был терпелив. В противном случае вам придется без особых результатов копаться в разговорниках, пытаться читать местные газеты, смотреть телевизор и кое-как объясняться на почте или в мясной лавке. Если, конечно, на вас не свалится удача в виде хорошего учителя. Именно это и произошло со мной совершенно случайно воскресным утром, когда я пытался объяснить булочнику, что хочу купить хлеб и круассан для Дженни.

– Une baguette et une croissant, s’il vous plaît ^[28].

И сразу же за спиной услышал голос:

– Нет, нет и нет.

Обернувшись, я увидел стоящего позади меня невысокого седовласого человека в маленьких круглых очках, который энергично водил указательным пальцем из стороны в сторону. Наверное, вид у меня был такой озадаченный, что требовал объяснений.

– Круассан – мужского рода, – пояснил он.

– Извините, месье. Я англичанин.

– Ах вот как? Я говорю по-английски. – Он протянул мне руку. – Фаригуль.

– Мейл.

Мы пожали друг другу руки, я взял багет, круассан мужского рода и собрался было уходить, как месье Фаригуль сказал:

– Подождите меня. Выпьем кофе. – И, посмотрев на часы, добавил: – Или аперитив.

Мы сели за столик, и месье Фаригуль открыл наше первое заседание.

– Так редко выпадает возможность поговорить по-английски с англичанином, – сказал он. – Поэтому я уж использую ее на все сто.

Что он и сделал. Беседа длилась час, причем он говорил хорошо, с приятным акцентом, делая паузы только для того, чтобы заказать еще rosé или удостовериться, что употребил правильное слово. По его словам, он только что вышел на пенсию, а до этого преподавал английский в местной школе. Без работы ему было скучновато. Интеллектуальный уровень деревенских бесед оставляет желать лучшего, а целыми днями заниматься своим небольшим садиком ему надоело.

– Мозг похож на мускул, – говорил он. – Его нужно тренировать, иначе он усохнет. А теперь скажите, что вы делаете, чтобы улучшить свой французский.

Я взглянул на него. Мне хотелось учить язык, а передо мной сидел профессиональный педагог, у которого была масса свободного времени. Договорились мы быстро. Будем встречаться раз в неделю. Месье Фаригуль составит для меня программу. Будет давать домашние задания. И мой французский, как выразился месье Фаригуль, «расцветет, словно весенний цветок». Наши бокалы пустели и вновь наполнялись, и между делом выяснилось, что он прекрасно разбирается в местных винах и готов поделиться со мной своими познаниями. Я был счастлив. У меня будет не только professeur personnel ^[29], но и опытный руководитель, который поможет разобраться в огромном разнообразии вин: какие следует пить, какие хранить, а какие даже в руки не брать.