Книга Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни , страница 36 – Кира Лоранс

– Да! Большое спасибо! Ты очень добр! – Дед тут же растянул губы в дежурной улыбке.

«В механических улыбках, пожалуй, есть некоторый смысл, – подумал Никита, наполняя стакан Эдварда. – Глядишь, улыбнулся лицом, а там и внутри полегчало. Почему, интересно, у нас, у русских, это не принято?» Вопрос Никита оставил на потом. Сейчас хотелось поднять старику настроение.

– Ты правда играл в регби? Кажется, это жесткая игра, характера требует. Я, откровенно говоря, не так уж много о ней знаю. – Никита решил вернуться к спортивной теме.

Эдвард оживился:

– Игра жесткая! Мне нравилась борьба на поле. Как-то мне выбили два зуба. – Он развернулся к Никите боком и продемонстрировал дырку на месте двух боковых зубов. – Видел? Есть неудобно. Хотя я уже привык.

– Это было так давно! Ты всю жизнь без зубов? Можно же вставить, – изумился Никита.

– Ненавижу дантистов, – признался Дед. – И потом, это, наверное, очень дорого.

«Ну и ну! – удивился Никита. – За пятьдесят лет не нашел денег, чтобы вставить зубы?! На покупку дома нашел, а на зубы нет?»

– Я очень любил спорт, – продолжал Эдвард. – Не только регби. Летом мы с друзьями все свободное время проводили на улице, во что-нибудь играли. Ничего не стоило проехать на велосипедах двадцать миль в одну сторону, чтобы искупаться в реке.

– Прости, сколько это в километрах? – спросил Никита.

Старик на удивление быстро прикинул в уме:

– Около тридцати километров. Тридцать километров туда и столько же обратно. Представляешь?

Эдвард посмотрел свысока.

– Отчасти представляю, – ответил Никита с долей хвастовства. – Мой сын катается на горном велосипеде. Когда он уезжает с друзьями на целый день, думаю, они проезжают намного больше.

Дед надулся. Никита тут же пожалел о глупой попытке утереть ему нос.

– Конечно, на современных велосипедах кататься значительно проще. И еще я должен признаться, что до сих пор не встречал никого, кто играл бы в регби, – поспешно вырулил он на безопасную почву. – Ты первый и единственный среди моих знакомых. У нас регби не очень популярно.

Дед задержал на нем внимательный взгляд. Потом спросил:

– Откуда ты приехал? Ты не англичанин, раз привык к метрической системе. И не француз, если в твоей стране не играют в регби.

– Я из России. Русский, – ответил Никита, приготовившись получить любую реакцию.

– О! Я встречался с русскими по бизнесу, – благосклонно отозвался Эдвард. – Очень хорошие люди!

Ограничившись общим утверждением, Дед поспешно встал с дивана и со стаканом в руке зашагал по комнате. Никите показалось, что он намеренно прервал разговор про русских. Возможно, даже пожалел о том, что сболтнул лишнего.

Никите стало интересно.

– Ты был в России? – напрямую спросил он.

Эдвард многозначительно поджал губы.

– Как тебе сказать… Официально не был, а на самом деле был. Вообще, это секретная информация.

– Ты шпион? – опрометчиво пошутил Никита.

Старик яростно зыркнул на него из-под седых бровей.

– Не вижу ничего смешного! Если хочешь знать, я сотрудничал с вашими военными в одном международном проекте и благодаря этому побывал на вашей военной базе. Где – не скажу. Конечно, это было давно, но я давал подписку о неразглашении, и у нее нет срока давности. Могу сказать только одно: тогда русские мне понравились.

Эдвард бросил на Никиту еще один красноречивый взгляд, давая понять, что из-за неуместного любопытства тот поставил под угрозу репутацию целой страны.

Старик остановился перед парой ушастых кресел, обитых брусничного цвета плюшем.

– Эти кресла стояли в доме дяди Джона и тети Агаты. Когда тетя умерла, я забрал их в память о ней. Правда, пришлось их отреставрировать и поменять обивку: они ужасно выглядели.

Никита с радостью подхватил новую тему:

– Ты сказал, тетя и дядя любили тебя. Может, расскажешь о них?

Дед вернулся на диван и с притворной неохотой начал:

– Дядя Джон был булочником. Он держал пекарню, в которой сам проработал всю жизнь. При пекарне был магазинчик. Обычно он нанимал продавщиц из молоденьких девчонок за небольшие деньги. Булочная открывалась рано, в шесть утра. К этому времени свежий хлеб уже был готов. Его распродавали за несколько часов. Вечером замешивали тесто для свежей партии. Ночью пекли, утром продавали. И так всю жизнь. С одним выходным в неделю.

– Тяжелый, наверное, труд, – подал реплику Никита.

– Тяжелый. Поверь, я испытал это на себе.

– А твоя тетя?

– Тетя Агата была портнихой. Кроме того, она, естественно, вела хозяйство. Детей у них не было, жили вдвоем. Тетя с дядей жалели меня. Они часто забирали меня к себе на выходные и старались накормить досыта, потому что дома еды было немного. Позже, когда я учился в Университете Лестера, я жил у них постоянно. Каждый день ездил пятнадцать миль до Лестера на велосипеде – это примерно двадцать пять километров, чуть меньше. Вот когда мне пригодились мои детские тренировки!

Последовал еще один победоносный взгляд в сторону Никиты. Он не пытался вставлять замечания и только подбадривал Деда вопросами, когда тот замолкал.

– Почему ты жил у них, а не дома? И ездил так далеко?

– От дома до университета было еще дальше, а жить самостоятельно я не мог из-за нехватки денег. У меня их вообще не было. Отец и слышать не хотел о моем поступлении в университет и отказался содержать меня после школы. Он даже не разрешил мне закончить последние классы и сдать экзамены, что дало бы возможность подать документы в высшее учебное заведение. Он сам был рабочим, водителем грузовика, и считал, что я тоже должен стать рабочим. Директор школы вызывал его для беседы. Пытался объяснить, что я очень способный мальчик. Что мне надо учиться дальше. Но отец отказался, а все зависело только от его решения. И я пошел работать на завод. На дальнейшем образовании можно было поставить крест. Навсегда.

Внезапно вынырнув из воспоминаний, Дед спросил:

– Тебе интересно?

– Очень! Рассказывай дальше, пожалуйста! – совершенно честно заверил его Никита.

– Ладно, – продолжил Эдвард. – Мне повезло. Так крупно, пожалуй, первый раз в жизни. Завод, на котором я работал, принадлежал американской компании. В то время у них было правило нанимать молодых парней в качестве стажеров, чтобы затем отбирать из них наиболее талантливых. Каждый год двух или трех человек они направляли учиться в технический университет. Без отрыва от работы – только сокращали рабочую неделю. Мне тоже сделали такое предложение. И я смог поступить в университет, даже не сдав всех необходимых экзаменов в школе. Это была невероятная удача. Ты даже не можешь себе представить, насколько невероятная: один шанс на миллион. Правда, в глубине души я всегда мечтал стать юристом, но волею судьбы стал инженером.