Книга Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни , страница 51 – Кира Лоранс

На сей раз девушка покорно последовала за компаньонкой и воспитательницей.

Никита, который был вне себя от восторга, начал трясти Эдварда за плечи:

– Ты узнал ее? Скажи! Ты ведь наверняка видел ее в деревне!

– Кого? – не понял Эдвард. – В какой деревне?

– Эту девушку, Изабеллу! Только ее зовут Изабель. Она работает в туристическом офисе. В том, который на центральной площади, в Лантерн.

Эдвард подумал и покачал головой:

– Нет, Никита. Я знаю всех, кто работает в нашем туристическом офисе. Среди них нет девушки, похожей на эту юную леди. И вообще нет девушки по имени Изабель или Изабелла. Ты что-то путаешь.

Никита прикусил язык. Пожалуй, не стоило раскрывать старику все карты. Неизвестно, к какой путанице событий и слоев времени это могло привести.

– Пойдем за ними.

Никита подтолкнул старика под локоть. Тот не колебался ни секунды.

Весь второй этаж башни занимал парадный зал. В его центре был установлен длинный стол.

– Непритязательно! – отметил Эдвард. – Как тебе нравится этот праздничный стол для высоких гостей – деревянные козлы и доски сверху? И одна тарелка для еды на двоих! Только у графа индивидуальная сервировка…

За столом уже расположились мужчины: заезжие гости, Гобэр Кастанэ с потерянным лицом, а также несколько его знатных родственников и соседей. Остальные толпились вдоль стен: сыновья и племянники хозяина, его вассалы, небогатые рыцари и прочие обитатели замка мужского пола. В центре стола, на единственном стуле с неудобной высокой спинкой восседал граф Альфонс де Пуатье. Другие гости размещались на длинных скамейках и только вдоль одной стороны стола. Вторая сторона оставалась свободной, чтобы можно было, не беспокоя господ, подносить и убирать блюда.

Суета в зале стояла страшная. Из люка, который соединял парадный зал с первым этажом, с кухни на веревках поднимали корзины с большими тарелками, горшками и кувшинами. Слуги метались к столу и обратно, сталкиваясь на ходу – застолья такой степени важности случались в этом замке нечасто.

К обеду подавали густой суп, жаркое из разной дичи, пряные соусы и несколько сортов рыбы. Напротив был накрыт еще один стол, только поменьше. Он пока пустовал.

На всякий случай Дед и Никита спрятались за спинами стоявших мужчин. После стычки с Инквизитором они оба не были уверены в своей неуязвимости.

Эдвард с любопытством оглядывал одежду окружающих, посуду и еду на столе – ему все было интересно. Никите, конечно, тоже было очень любопытно, но смотрел он только на юную Изабеллу.

Увидев пустой стол, Матильда яростно зашипела на одного из слуг:

– Почему не послали за госпожой графиней Жанной, олухи?! Соскучились по хорошей порке?

– Уже послали, госпожа Матильда! Я уверен, дамы сейчас придут!

Слуга зажмурился и даже присел от испуга.

И правда, в коридоре, который соединял зал донжона с личными покоями хозяев, показалась группа женщин. Первой, несомненно, шла графиня Жанна Тулузская, супруга графа Альфонса де Пуатье. В молодости эта женщина была определенно хороша собой. Ее лучшие годы остались позади, тем не менее и сейчас в платье из роскошной парчи и в затейливом головном уборе, с которого спускалась полупрозрачная вуаль, она выглядела королевой. Она и была властительницей Лангедока, только бесправной и лишенной реального влияния в своих землях.

Изабелла, Матильда, а также все стоявшие в зале мужчины поклонились, увидев входящую Жанну.

– Вы заставили себя ждать, графиня, – обратился к ней муж.

В его голосе не было злости, но участия или беспокойства не слышалось тоже.

– Простите, мой господин. – Графиня Жанна склонила голову. – Утренняя поездка меня утомила. Нелегко было видеть несчастных прокаженных в их убогом жилище. Пускай Господь послал им болезнь в наказание за грехи, все равно невозможно оставаться равнодушной, глядя на их страдания. Однако не сочтите мои слова за жалобу, господин мой! Что мои жалкие усилия по сравнению с самоотверженными подвигами вашего царственного брата!

Графиня Жанна поклонилась мужу и направилась к столу.

По дороге она взяла Изабеллу под руку и тихо сказала ей:

– Сядь подле меня, дитя мое.

Жанна, Изабелла, а за ними самые знатные дамы из свиты графини уселись за свободный стол. Остальные женщины, по примеру мужчин, встали у них за спиной.

Граф Альфонс уже выпустил жену из поля зрения и обратился к Гобэру:

– Знаете ли вы, господин Кастанэ, о каких подвигах упомянула сейчас госпожа графиня?

Гобэр Кастанэ, лангедокский феодал, не очень-то интересовался подвигами королей Франции, которых считал виновниками многочисленных бед своей Родины. Он не смирился с тем, что Лангедок отошел родному брату короля Франции просто в качестве приданого, как сундук с тряпками, только потому, что тот женился на единственной дочери графа Тулузского. Теперь Гобэр был вынужден воздавать почести представителю вражеского клана. Этого требовал закон, а также элементарное чувство самосохранения.

– Простите, господин граф, но я не знаю, о чем говорила ваша высокородная супруга, – опустив глаза, сказал он.

– В этом нет ничего удивительного, – надменно ответил граф Альфонс. – Ведь король, мой брат, человек не только благочестивый, но и скромный. Он не выставляет свои деяния напоказ.

Граф обвел глазами зал.

– Так знайте же, что Святой Людовик часто навещал одного монаха по имени брат Лежер в аббатстве Руаймон. Тот монах давно был болен проказой. От болезни он ослеп, его нос и губы сгнили. Посещая аббатство, наш король сам кормил брата Лежера: нарезал для него кусочки мяса и птицы и клал ему в рот. Святой Людовик утешал прокаженного, призывая его смиренно сносить страдания, ибо они были даны ему для искупления его грехов.

Своим религиозным воспитанием король Франции Людовик IX (Святой) был обязан матери – Бланке Кастильской. В течение многих лет именно она как вдовствующая королева и регентша управляла страной.

Современники единодушно считали Святого Людовика человеком высоких нравственных принципов. Он сделал для укрепления королевской власти и становления Франции как государства больше, чем кто-либо еще из королей Средневековья. При нем была заложена основа судебной системы. Он отделил французскую церковь от прямой власти папы римского. Людовик Святой дважды отправлялся в Крестовый поход, тщетно пытаясь освободить Святую Землю от власти мусульман. Во время Седьмого крестового похода он попал в плен. А Восьмой крестовый поход и вовсе закончился для него трагически: во время эпидемии, разразившейся в войске крестоносцев, Людовик Святой заболел и в 1270 году умер в Тунисе.

Зал всколыхнулся. Люди крестились и благословляли доброту и святость французского короля.