Онлайн книга «Отражение. Зеркало войны »
|
– Да, это мое письмо. С ним что-то не так? Матушка Эралин замялась. Не орать же во всеуслышание: «Ты не могла такого написать!» Или «Вранье, все вранье!!!» – Мне показалась незнакомой рука, – вывернулась настоятельница. – Мне надо написать что-нибудь для сравнения? С удовольствием. Хотите, перепишу для вас пару-тройку стихов? Вы любите Амбросия Истанского? Или подыскать что-то поблагодушнее? Амбросий вообще-то писал любовную лирику. Эротику в стихах, воспевая белые полушария и алые розы. Но такими мелочами тетку было не пронять. – Мария-Элена, ты знаешь, что я всегда была твоим искренним другом. – Что вы, матушка! Я и думать не могла о такой чести! Вы стали для меня больше, чем другом, – вы мне мать заменили! Пафоса в голосе Матильды было столько, что граф Ардонский за ширмой поспешно зажал себе рот. Только бы не рассмеяться. Только бы не рассмеяться! Настоятельница легко перемахнула через иронию. – Поэтому ты можешь рассказать мне все. – Вообще все? – округлила глаза Матильда. – Матушка, я… стесняюсь! – Дитя мое, от меня ты можешь ничего не скрывать. – Матушка, вы уверены? Настоятельница сдвинула брови. Малена в глубине души затрепетала. Матильда ухмыльнулась. – Если вы настаиваете, хотя я, право, смущаюсь говорить о таком. Матушка, а почему вы нам никогда не рассказывали, чего мужчины хотят от женщин? Матушка Эралин форменным образом остолбенела. Даже рот приоткрыла. «Матильда!» – взвилась Мария-Элена. «А что? Приданого они хотят, приданого, не отвлекай», – отгавкнулась от подруги Матильда и перешла в атаку. Уже вслух. – Вы же понимаете, что за стенами нашего монастыря большой и взрослый мир. И в нем ходят мужчины, и у всех есть желания, потребности… а вы молчали. Матушка – за что? За время прочувствованной речи настоятельница опомнилась. – Ты в чем-то меня обвиняешь, дитя мое? – Матушка Эралин, какие обвинения могут быть между родственниками? – Матильда мило улыбнулась. – Но если бы вы нас подготовили в монастыре… ну хоть про птичек рассказали, про пчелок, было бы намного легче привыкнуть к семейной жизни. Настоятельница помотала головой, уже окончательно ничего не понимая. – При чем тут птички и пчелки? На Ромее таких выражений не употребляли. Даже и в голову не приходило. – Теперь уж и не важно. – Матильда зябко куталась в кружево. Заодно и руки закрывала, чтобы не было видно запястий. – Так вы помолитесь за моего мужа и будущих детей? Настоятельница скрипнула зубами, истолковав намеки в нужном Матильде ключе. – Ты замужем? И кто же счастливый избранник? Матильда улыбнулась. – Матушка Эралин… Хотел бы Лоран Рисойский подставиться больше – не получилось. Но именно в этот момент он вошел в кабинет. – Мария-Элена, душа моя, у нас гости? Матушка, благословите. – Мир душе твоей, сын мой. – Аэссе, – отозвался Лоран, вполне фривольно устраиваясь на столе. Матильда подавила желание ткнуть его в зад ножичком для разрезания бумаги. И убрала руки от чернильного прибора. А то чешутся… – Что привело вас в наш дом, матушка Эралин? Настоятельница встала. – Вопросы. На которые я уже получила ответы, как мне кажется. – Да? – Да. И мне пора. – Может, останетесь пообедать? – предложила Матильда. – Я даже пожертвую на монастырь… сколько мы можем пожертвовать без ущерба для нас? Вопросительный взгляд уперся в Рисойского. Лоран пожал плечами. – Не знаю. Надо посмотреть, может, десятку золотом… Это оказалось последней каплей. Шипя, как жир на сковородке, матушка Эралин выпрямилась, развернулась и покинула кабинет. Матильда вскочила из-за стола, все же опрокинув письменный прибор, и помчалась за ней, на ходу вспоминая классику. – Позвольте, я вас провожу! Позвольте, я вас поддержу! В кабинете матерился Лоран, не успевший спрыгнуть со стола и теперь красующийся черным пятном на таком месте, что даме-то и сказать неудобно. А уж как оттирать неудобно! Настоятельница вздернула нос. – Я не ожидала такого приема от одной из своих учениц! – Хотите – двадцать золотых пожертвую! Ладно! Лоран мне разрешит! Двадцать два! Шипение было ответом. – И старые платья пришлю! Полы мыть! И помолиться приеду… сразу как рожу. Матушка топала к дверям, словно боевой слон. Ага, помолиться! Она-то рассчитывала на другое! Да земли Домбрийских, на деньги Домбрийских… двадцать два золотых? Давненько ее так не оскорбляли! По сравнению с общим капиталом это было даже не каплей в море – молекулой. Циничной издевкой. По лестнице Матильда уже не пошла провожать вредную тетку. Боялась не удержаться. Помахала вслед ручкой и обнаружила рядом с собой Аманду Ирвен. – Ваша светлость? – Враг будет разбит, победа будет за нами, – хмыкнула Матильда. – Вы ей в карету положили то, что я просила? – Да, ваша светлость. Матильда довольно ухмыльнулась. Именно она попросила Аманду сообщить Лорану о приезде милой дамы. Сразу же после того, как матушка зайдет в кабинет. И именно она попросила поставить в карету матушки лукошко с куриными яйцами. Покрупнее. А что? Из приличных гостей не уезжают без гостинцев. Лучше подарить упаковку яиц, чем букет цветов, настоятельница ж не корова? Одеколон не пьем, цветами не занюхиваем! А вот яйца… Корзина вылетела из двигающейся через парк кареты. Матильда вздохнула. – Эх, продукты пропадают… – Не расстраивайтесь, ваша светлость, у нас два десятка тухлых яиц было, – утешила Аманда. – Я все положила. Женщины переглянулись – и расхохотались. От всей души. Нарушение этикета? Однозначно. Но Аманда была неглупа. И успела оценить герцогессу. Молодость, напор, находчивость… однозначно – ее надо принимать в расчет. Минуту взаимопонимания разрушил Астон Ардонский. Подошел, поцеловал Матильде руку. – Мария-Элена, она уехала? – Да, дядюшка Астон. А где дядюшка Лоран? – Он отправился к себе. Чернильница опрокинулась. |