Онлайн книга «Золотая удавка»
|
– Вы имеете в виду Адама Верещака? – Нет, Адама я не имею в виду. Он был увлечен Евгенией всерьез. – Где же он теперь? Почему не рыдает над трупом возлюбленной? Земской пожал плечами: – Я представления не имею, где Адам. Может быть, он ничего не знает о случившемся. – Может, и не знает… Но на клумбе обнаружены следы обуви, которая не могла принадлежать никому из проживающих в этом доме. – И вы уверены, что она принадлежит Адаму? – усмехнулся Глеб. – Нет, пока не уверены, это всего лишь предположение. – Тогда о чем говорить… – Например, о том, что Адам – артист цирка. – И что? – Такому ловкому парню не составляло труда проникать в спальню возлюбленной, поднимаясь по плетям плюща. – Да, Адам – большой романтик, – снова улыбнулся шофер. – А вы могли бы забраться в окно таким же способом? – Мог, – ответил Земской, не отводя глаз. – Понятно… – И любой другой молодой мужчина мог бы проделать то же самое, – добавил Глеб спокойно. – Мог, – согласился следователь, – правда, далеко не любой. Земской тем временем принялся демонстративно рассматривать ногти на правой руке. – Вам ножницы или щипчики? – небрежно спросил Наполеонов. – Что?! – Так, ничего. Насколько я понимаю, Адам Верещак был вам симпатичен? – Он не девушка, чтобы я думал о том, симпатичен он мне или нет, – огрызнулся водитель. – Так… И вам известно о том, что у Адама был мотив убить Бельтюкову? – Мотив? Какой мотив?! – уставился Глеб на следователя в недоумении. – Ну, как же, ревность! Как это у Шекспира в «Отелло»: «Чудовище с зелеными глазами…» – Почему с зелеными? – спросил Земской. – Понятия не имею. – Но у Адама не было причин ревновать Евгению, – неуверенно проговорил Глеб. – Вообще-то для ревности не нужны причины. Но у Верещака они были… – Вы имеете в виду ее помолвку с Репьевым? Но Евгения тут ни при чем… – Нет, я имел в виду не помолвку, а веселую вечеринку в кругу друзей по поводу ее расторжения. – Следователь посмотрел прямо на Глеба, и тот, не выдержав, отвел глаза. Через минуту, справившись с растерянностью, водитель ответил: – На той вечеринке не было ничего, что могло бы вызвать ревность Адама. – А как же приглашенные юноши? Земской вспыхнул: – Во‐первых, Верещак не мог узнать, кто был на вечеринке, во‐вторых, я уверен, что никто там не выходил за рамки приличий. Следователь рассмеялся, и Глеб наградил его взбешенным взглядом. – Хорошо, перейдем к другим подозреваемым, – как ни в чем не бывало проговорил Наполеонов. Водитель заметно напрягся: – Что вы имеете в виду? – Хочу понять, у кого еще были причины расправиться с Евгенией. Мирон Порошенков, например, после ее смерти остается практически единственным наследником состояния своего дяди. – Обвинить Мирона у вас не получится, – ухмыльнулся Земской. – Это еще почему? – делано удивился следователь. – В то время, как убивали Евгению, он был на виду у всего своего семейства. – Откуда вы знаете? – Клара сказала, – нехотя признался Земской. – А что еще вам сказала Клара? – Ничего больше не сказала, – отвел глаза Глеб. – А кто-то из работающих в доме мог иметь зуб на Евгению? – Кто? – Например, вы. – Я?! – Почему бы и нет… – Да с какой стати мне иметь зуб на дочь хозяина?! – Глеб вскочил. – Вы сидите, сидите, Глеб Матвеевич. Например, вы могли шантажировать Евгению Бельтюкову. Ведь вам было так много известно о ней… – Шантажисты не убивают шантажируемых! – Тоже верно. – И я бы никогда не стал этого делать! – Может быть, она вас шантажировала? – Шутите? – усмехнулся Глеб. Но его усмешка показалась следователю не вполне искренней. – Говорят, что Евгения Бельтюкова любила проводить время в зимнем саду? – Понятия не имею… – Разве Захар Борисов не рассказывал вам об этом? – Представьте себе, нет. – Мне кажется, что Инна Нерадько недолюбливала Евгению. – Вам это только кажется. – Вроде бы Евгения, Мирон и Инна воспитывались вместе? – Не знаю. Меня в то время здесь не было. – Представляю, как это тяжело: сначала получать все наравне с хозяйскими детьми, а потом оказаться выброшенной из этого оазиса благополучия. – Такова жизнь, – пожал плечами шофер. – Значит, вы не замечали со стороны Инны неприязни по отношению к Евгении? – Не замечал. – А какие отношения складывались с Евгенией у Веры Артамоновой? – По-моему, Вера набивалась к ней в подруги. – А Евгения? – Что Евгения? Она не гнала от себя Артамонову, позволяла ей крутиться рядом. – Вы говорите о Вере Максимовне так, словно она приблудная собачонка. Земской хмыкнул: – Наверное, я не совсем точно выразился. – На той вечеринке Артамонова тоже присутствовала? – Она на многих вечеринках присутствовала, – неопределенно ответил Земской. – Они когда-нибудь ссорились? – Не замечал… – Вы пока свободны, Глеб Матвеевич, идите. – Что значит пока? – спросил Земской. – То и значит – пока. А потом к вам могут появиться новые вопросы. – Благодарствую, – склонил голову в дурашливом поклоне Земской. – Вы забыли добавить «отец родной», – не остался в долгу Наполеонов. – В отцы вы мне не годитесь, – буркнул Глеб и поспешил убраться с глаз следователя. Наполеонов, глядя ему вслед, улыбнулся. После этого Шура отыскал Инну Нерадько. Девушка стояла у окна террасы и смотрела в сад. Подойдя к ней сзади, Наполеонов тихо кашлянул и проговорил: – Разрешите нарушить ваше уединение, Инна Артуровна. |