Онлайн книга «Золотая удавка»
|
Обезумев от страсти, они совокуплялись, даже не избавившись полностью от одежды. Когда все закончилось, она первой выскользнула из беседки, так и не взяв измятые и изломанные цветы, которые продолжали источать нестерпимо сильный аромат. Несколько минут спустя Захар, покачиваясь, выбрался из беседки и увидел… Инну. – Ты что, пьян? – спросила она насмешливо. Он молча покачал головой. – А почему тогда у тебя в волосах лепестки лилий и рубашка разорвана? Он с ужасом стал разглаживать растрепанные волосы и выуживать из них лепестки. В его мозгу билась только одна мысль: видела ли Инна Евгению. Но спросить ее об этом было невозможно. Он не нашел ничего лучшего, чем сказать: – Я забыл надеть шляпу, перегрелся и пошел в беседку, а там… – Шляпа твоя садовая у тебя под ногами, – все тем же насмешливым тоном проговорила Инна, повернулась и ушла. Захар безумно боялся, что о случившемся станет известно хозяину или, хуже того, его невесте. Но история не получила огласки. Он старательно избегал встреч с Евгенией. Она тоже не проявляла к нему больше никакого интереса. И постепенно ему стало казаться, что ничего и не было, будто он и впрямь перегрелся на солнце и увидел сон. Если бы не одно «но»… Наступила осень, в саду стало грустно и прохладно, Евгения зачастила в зимний сад и приходила именно в то время, когда там работал Захар. И всякий раз, едва заслышав ее шаги, он весь покрывался противным липким потом. Ему казалось, что она снова может наброситься на него, и он опять не посмеет отбиться. Но дни проходили за днями, Евгения вела себя целомудренно. Однако успокоиться на ее счет до конца Захар так и не смог. Поэтому, когда узнал, что хозяйская дочь задушена, облегченно вздохнул. Теперь его Любочка точно ни о чем не узнает. Клара, делая уборку на половине, не так давно принадлежащей Евгении, оставляла открытыми все двери. Ей было страшно оставаться здесь при закрытых дверях. Она и так вздрагивала от каждого шороха, постоянно оглядывалась, корила себя за трусость и сокрушалась, что такими темпами и до ночи не закончит уборку. Не хватало ей еще взбучки от Серафимы Оскаровны. Горничная тихо вздохнула. Евгению ей было жаль. Та хоть и была взбалмошной, но Клару не обижала. Наоборот, часто делала маленькие подарки: то флакон с духами, то крем дорогущий отдаст. А уж сколько она ей своих надоевших нарядов отдала! Клара не только сама в них щеголяла, но и родственников щедро оделяла. Так что причин не любить хозяйскую дочь у нее не было. «И какой злыдень это сделал?» – думала она со страхом и злостью. Где-то рядом скрипнула половица. Клара приглушенно пискнула и выронила из рук пылесос. В комнату вошел Мирон. – А, ты здесь убираешься, – обронил он, – а я тут посидеть хотел… У него был вид тяжелобольного человека. «Краше в гроб кладут», – подумала Клара, а вслух сказала: – Так посидите, и мне не так страшно будет. – Ты что, привидений боишься? – спросил он. – Не то чтобы я их боюсь, – ответила она, – но все равно жутко. И потом, может, и он здесь еще. – Кто он? – не понял Порошенков. – Ну, тот, кто ее убил. Мирон как-то странно посмотрел на девушку и тяжело вздохнул. – Нет его в доме, – заверил он, – полиция все сто раз осмотрела, в каждую щелочку заглянула. – Оно так, конечно, – согласилась Клара, – но ведь может быть, что… – Что? – безучастно спросил Мирон. Клара хотела сказать, что Евгению мог убить кто-то из домашних. Но она на это не решилась и пробормотала: – Нет, ничего, это я так. Мирон взял в руки стоявший на столе портрет Евгении, сел на диван и уставился на фото немигающим взглядом. На Клару он больше не обращал никакого внимания, и она немного успокоилась, перестав вздрагивать. Все-таки теперь поблизости был живой человек, вдвоем было не так страшно. * * * За окном завывал ветер, казалось, что деревья жмутся друг к другу, и Мирославе было жаль их. Она отвернулась от окна и стала смотреть, как Морис подкладывает в камин новые поленья. Рядом с ним сидел Дон. Кот смотрел на огонь немигающим взглядом, его янтарные глаза из-за расширившихся зрачков казались черными, а черная шерсть в отсветах пламени искрилась и переливалась. Шура молча пил горячий чай с яблочным пирогом. Он только что приехал и никак не мог согреться, ему казалось, что промозглый ветер все еще пробирает его до костей. Мирослава задвинула портьеры, отошла от окна, придвинула стул к Наполеонову и села рядом. – «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь», – пробубнил Шура с набитым ртом. – Не бурчи, – сказала Мирослава и хлопнула его ладонью по колену, – лучше рассказывай. – Что рассказывать?! – Сам знаешь. – Поесть не даст, – пожаловался Шура неизвестно кому. – Вы выяснили местонахождение Верещака? – Нет, как в воздухе растворился. – Не мог он испариться, просто искали плохо. – Поищи сама, – огрызнулся Наполеонов. – И поищу, – заверила она. – Зато мы провели обыск в квартире, которую снимал Адам. Шура сделал паузу, наблюдая за выражением лица Мирославы. Но она оставалась бесстрастной. Наполеонов вздохнул и продолжил: – Изъяли обувь, сравнили со следом, оставленным на клумбе. Он снова вздохнул: – Конкретного предмета обуви, которым оставлен след, мы не обнаружили, но размер совпадает. – В таком случае следы мог оставить и кто-то другой. – Мог, но ни у кого из обитателей дома Бельтюкова нет подходящего размера. А в проникновение в дом постороннего лица лично мне не верится. – Мне тоже, – согласилась Мирослава. – И что мы имеем в итоге? – Шура, мне кажется, что пока мы ничего не имеем. Надо искать Верещака. Следователь пожал плечами: – Ищем. – Такими темпами вы до морковкиного заговенья искать будете. Дон нервно постучал роскошным пушистым хвостом по ковру и запрыгнул на колени к хозяйке. |