Онлайн книга «Возвращение домой»
|
– Ты важнее, чем Лавди, Гас. Сейчас мы должны думать о тебе. Он ничего не ответил. – Слушай, если ты не хочешь в Корнуолл, давай я отвезу тебя в Глостершир и оставлю у Афины с Рупертом. Они будут очень рады тебе, я знаю. Он слушал ее с каменным лицом, запавшие темные глаза смотрели мрачно. Джудит слишком долго сдерживалась, пытаясь быть терпеливой, но теперь разозлилась. Ничто так не раздражает, как непоколебимое мужское упрямство. – Гас, ты ведешь себя как болван и упрямый осел! Почему ты не хочешь принять помощь? – Я не нуждаюсь в помощи. – Бред! Это отвратительный эгоизм. Ты ни о ком не думаешь, кроме себя. А что должны чувствовать мы, зная, что ты предоставлен самому себе и у тебя нет больше ни семьи, ни дома… ничего? Мы не сможем ничего для тебя сделать, если ты сам себе не поможешь. Я знаю, ты прошел через ад, ты был болен, но ты должен дать себе шанс. А не сидеть в этой конуре, жалея себя и тоскуя о Лавди… – Да заткнись же! Это был ужасный момент, Джудит думала, что расплачется. Она встала с дивана, отошла к окну и глядела на движущийся по улице поток машин до тех пор, пока глаза не перестало щипать и она не почувствовала, что в состоянии сдержать слезы. – Прости, – сказал он у нее за спиной. Она промолчала. – Я бы с удовольствием принял твое приглашение. Часть меня рвется ехать с тобой. Но я боюсь самого себя. Боюсь того, что может произойти. Что я опять не выдержу и сломаюсь. – Хуже этой квартиры ничего быть не может, – пробормотала Джудит. – Прости, что?.. – Я говорю, хуже уже ничего не может быть. Наступило молчание. Через какое-то время он заговорил: – Слушай, у меня кончились сигареты. Я спущусь на улицу, куплю в газетном киоске. Подожди здесь, не уходи. Я мигом. А потом напою тебя чаем. Джудит не шевельнулась. Она слышала, как он вышел из комнаты и побежал вниз по темной лестнице. Открылась и захлопнулась уличная дверь. Замерзшая, усталая и упавшая духом, она тяжело, судорожно вздохнула. Что теперь? Что говорить? Она отвернулась от окна и оглядела унылую комнату. Побрела к столу и взяла вчерашнюю газету – единственное, что могло представлять какой-то интерес. Как попало сложенные листы скрывали под собой другие предметы: раскрытый потертый дипломат, набитый старыми газетами, письмами и счетами, картонную папку, блокнот для черновых записей и книгу (или альбом) в холщовом переплете, стянутую толстой резинкой. Заинтригованная, Джудит бросила газету и придвинула книгу к себе. Засаленная, в пятнах обложка, мятые углы страниц. Она вспомнила, как сидела с Гасом на террасе отеля «Галле-Фейс» и он рассказывал ей о последних днях Сингапура. О том, как он продал свои часы за сингапурские доллары и подкупил охранника, чтобы тот принес ему бумагу для рисования, карандаши и блокнот. Его альбом для зарисовок. «Что-то вроде документального архива. Правда, не для всеобщего пользования…» Она знала, что не имеет права смотреть, и не хотела этого делать. Но руки ее, казалось, действовали по своей собственной воле. Она стянула резинку и наугад открыла альбом. Рисунки карандашом. Очень детальные. Страница за страницей. Длинная вереница бредущих через джунгли изнуренных полуголых людей, сгорбившихся под тяжестью деревянных шпал. Поникшая фигура привязанного к столбу несчастного, оставленного умирать от жажды и зноя на безжалостно палящем солнце. Японский солдат, занесший приклад ружья над худым как скелет заключенным, распростертым в грязи. Следующая страница… Казнь, кровь хлещет из обезглавленного тела… Ей стало дурно от подступившей к горлу тошноты. Хлопнула входная дверь, и Джудит услышала шаги Гаса на лестнице. Она захлопнула альбом и надавила обеими ладонями на обложку, будто на крышку коробки с ожившими кошмарами, извивающимися и ядовитыми. Хватит. Она произнесла это вслух. – Все, хватит. Он стоял в дверях. – Ты что-то сказала? Джудит повернулась к нему: – Да, сказала. И я тебя тут не оставлю, Гас. Я не прошу тебя ехать со мной – я тебе говорю, что ты поедешь. А если не поедешь, я сяду здесь и буду тянуть из тебя душу до тех пор, пока ты не согласишься. Ошеломленный ее эмоциональным взрывом, Гас перевел взгляд с ее лица на стол и увидел альбом, а рядом – резинку, которая его стягивала. Очень спокойно он проговорил: – Тебе не нужно было его открывать. – Но я открыла. И я увидела. Ты не должен носить это в себе, будто это единственные воспоминания, которые у тебя есть. Они останутся с тобой навсегда, они никогда не исчезнут. Но когда-нибудь они поблекнут, если ты сам не станешь за них цепляться. И в одиночку у тебя ничего не выйдет. Ты должен поделиться с другими. Раз ты со мной не едешь, значит все оказалось напрасно. Я проделала такой путь, притом что на машине Бидди больше сорока пяти миль в час не выжать, и мне пришлось пропустить вечеринку, которую Диана устроила в честь возвращения Джереми Уэллса, а теперь мне тащиться обратно в такую даль, а тебе на все наплевать, стоишь как столб, зомби несчастный!.. – Джудит… – Не хочу больше об этом говорить. Но в последний раз прошу тебя – пожалуйста! Если я не выеду прямо сейчас, то мне уже не попасть сегодня домой. Ехать так долго, а в четыре часа уже стемнеет… Тут она не выдержала: усталость и разочарование, его нежелание слушать ее, ужасное содержимое альбома – все это было слишком. Ее голос прервался, лицо скривилось, и она разразилась неудержимым, истерическим плачем. – О, Гас!.. – Не плачь. Он подошел, обнял ее и не отпускал до тех пор, пока ее рыдания не стихли. – Ты действительно отказалась от этой вечеринки со всеми ними, с Дианой и Джереми… из-за меня? Джудит кивнула и сказала: – Нестрашно. Отпразднуем в другой раз. Она отыскала платок и высморкалась. – Мне неприятно думать, что ты поедешь одна до самого Корнуолла. Да еще на скорости сорок пять миль в час. Джудит вытерла рукой мокрые щеки. – Боюсь, ты ничем не можешь помочь. – Нет, могу. – Он впервые улыбнулся. – Дай мне только пять минут. Они отправились на запад через Хаммерсмит и Стейнс и вскоре выехали на шоссе А-30. Машину вела Джудит: она подумала, что Гас, вероятно, захочет поспать, к тому же она приноровилась к своеобразному характеру старого автомобиля Бидди. Сидя рядом с ней на переднем сиденье, Гас изучал их маршрут по рваной дорожной карте и сосал карамельки – он, по его словам, был слишком хорошо воспитан, чтобы курить в чужой машине. Когда они добрались до Хартли-Уинтни, лондонские пригороды остались позади, начались провинциальные городки с их рынками, пабами с названиями типа «Красный лев» или «Голова короля», домами из красного кирпича на главных улицах. Солсбери, Крукерн, Чард, Хонитон… В Хонитоне они остановились; Гас наполнил бак из последней запасной канистры, а Джудит отправилась за съестным и принесла два странных на вид пирожка с мясом и пару бутылок имбирного лимонада. Они съели этот скромный обед в машине. |