Книга Гузи-гузи, страница 18 – Наталья Никольская

Парочка безмолвно остановилась у двери которую только что старательно запер Валентиныч.

— Алло, алло, — надрывался в трубке Антонов.

— Я уже в лифте, — успокоил его Ганке, — все в порядке.

— Уф, — выдохнул Шурик, — я уж думал, тебя накрыли.

Выйдя из подъезда Валентиныч позвонил Вершининой.

— Голубки прилетели, можете включать аппаратуру.

* * *

Валентина Андреевна положила трубку и прошла в дежурку, где за пультом сидел Маркелов.

— Ну-ка, Вадик, — направилась она к нему, — налаживай систему.

— Что, уже? — удивился он оперативности Валентиныча, — это мы мигом.

Он пересел в соседнее кресло, где был установлен мощный приемник и несколько магнитофонов. Включив питание, начал настраиваться на волну. В динамиках раздалось шуршание, треск, обрывки музыки, потом все смолкло, и он с Вершининой услышал искажаемый помехами, но вполне различимый женский голос:

— Что будем слушать? Или посмотрим какой-нибудь фильм? Есть порнографические мультяшки, хочешь? — после некоторой паузы снова тот же голос: — Эй, ты где, Темыч?

— Ну чего ты кричишь? Здесь твой Тема, пи-пи ходил, — ответил высокий юношеский голос.

— Пи-пи, — повторила Анна, а это без сомнения была она, — как это эротично. Ты уже спрятал нашего слоника?

— Я его отпустил погулять, — отшутился Тема, — давай выпьем чего-нибудь…

Вершининой надоело слушать этот треп и она похлопала Маркелова по плечу.

— Все записывается?

— Обижаете, Валентина Андреевна.

— Ладно, я пошла, если будет что интересное, позови меня.

— Обязательно.

* * *

Тема встал с дивана на котором он только что лежал, снял майку и подошел к бару. Открыв его, он начал выбирать, а выбирать, надо сказать, было из чего: различные сорта коньяков, от кизлярских до французских, высокие бутылки с аперитивами, ликеры в бутылках с утолщенными горлышками, водка, виски и даже текила.

— Аннет, — окликнул он Воронину, выбиравшую видеокассету, — ты что будешь?

— Я же за рулем, Тема, — жеманно ответила она.

— Ой, ладно тебе, — скривился он как от лимона, — всем ментам твой желтый «жук» давно известен, кто тебя тронет-то?

Анна подошла сзади и обняла его за голый торс.

— Наверное, я выпью немного баккарди, — ее ладонь полезла Теме за пояс.

— Погоди, — он освободился от ее объятий и пошел за фужерами, — лучше поставь какую-нибудь порнушку, помнишь, с такими сисястыми девицами?

— Там, где седой мужик сам себе отсасывает? — она вернулась к видиотеке.

— Наверное… я не помню, — он сосредоточенно отмеривал себе из разных бутылок небольшие порции спиртного, — лед есть?

— Конечно. Где мой баккарди?

— Сейчас.

Аннет включила телевизор.

— Ой, смотри, смотри! — крикнула она копошащемуся Теме, с открытым ртом замерев перед экраном, где бился в оглушительно-сокрушительной истерике высокий тощий рокер в женском белье и дырявых колготках — Мне так этот клип нравится!

— Кто это такие? — подошедший Тема протянул своей подружке баккарди.

— Ну, ты, Темыч, совсем мхом зарос! Это же «Мэрилин Мэнсон»!

— А-а-а, — Тема уставился в телевизор, — а как насчет порнушки?

— Да подожди ты, ой, я без ума от «Турникета»! Ну и смазливый же он!

— Кто? — безразлично спросил Тема.

— Кто-кто? — насмешливо передразнила его Аннет, подобно сомнамбуле стоявшая с пультом в руках, — солист-дьяволист. У него глаза, представляешь, Тем, разноцветные и он сам не скрывает, что он Дьяволу служит!

— Да это у него имидж такой. Ну, а порнушка? Ты сама хотела, — обиженно промямлил Тема, — я не настаиваю.

Клип кончился, и Аннет повернулась к своему юному любовнику.

— Я, конечно понимаю, что ты маленький еще, — кокетливо засюсюкала она, — но не до такой же степени, чтобы на мамочку обижаться по пустякам. Сейчас мамочка тобой займется…

Она подошла к развалившемуся на бамбуковом кресле Теме и, пренебрежительно манерно приподняв его лицо за подбородок слюняво чмокнула в губы. Тема игриво отбрыкнулся.

Воронина-младшая имела склонность брать себе в любовники желторотых юнцов. Так же, как и ее молодежно-кислотные прикиды, они должны были свидетельствовать о ее неувядающей молодости, на службу которой были поставлены утренние ванны с морской солью и разнообразными гелями, дорогие кремы, притирания и скрабы, салаты красоты, мюсли, фрукты и таинственные бальзамы. В невероятных количествах Аннет закупала продукцию корпораций «Визион» и «Витамакс». Вечная молодость являлась ее навязчивой идеей. Она не терпела ничего, как она выражалась, «стариковского».

— Я тебе показывала штаны, которые хочу купить? — опять отвлеклась от сладких «гузийных» занятий Аннет.

— От Габанов с Дольчами? — хихикнул Тема, намеренно искажая фамилии модельеров.

— Да нет, те я уже неделю, как купила. Я говорю о тех, которые мне Биба на днях приволокла.

— Та самая дочка крутого могильщика, которая до чертиков наклюкалась на твоем дне рождения?

— Папа у нее не могильщик, а мафиози, — гордо сказала Аннет, так торжественно и внушительно произнеся слово «мафиози», что оно прозвучала в ее устах не менее веско и значительно, чем «лауреат Нобелевской премии».

Дело в том, что Аннет была непроходимо-заскорузлым снобом, не менее высокомерным и чопорным, чем английские пэры и лорды — организаторы и завсегдатаи различного рода аристократических клубов. Аннет боготворила не только и, может быть, даже не столько «знатное происхождение», сколько туго набитый кошелек.

— Могильный мафиози, — съязвил «непокорный» Тема, бравирующий перед «мамочкой» при каждом удобном случае своим анархическим бунтарством, которое Аннет всегда, впрочем, прощала ему, снисходя к нежному возрасту своего любовника и памятуя, какой она сама была в его годы. Не последнюю роль здесь играла еще и то обстоятельство, что Тема был сыном начальника городского отдела милиции.

— Ой, ладно. Я не о Бибе говорила, а о брюках. Они, представь себе, вельветые, а на коленках — ковбои. Нужно будет в них сфотографироваться и послать этим глупым америкашкам.

Под «этими глупыми америкашками» Аннет подразумевала своих новых заокеанских подруг и друзей, с которыми встретилась во время своего сорокадневного турне по Европе. Папа купил ей Шенгенскую визу и она, горя желанием предпринять самостоятельную эскападу, отправилась в Амстердам и Брюссель.

Со своими американскими друзьями она познакомилась в христианских хостелах, где останавливалась не из-за нехватки средств, а чтобы, как она авторитетно заявляла, окунуться в языковую среду (за плечами был романо-германский факультет, где Аннет училась на английском отделении), а если честно, то для того, чтобы потусоваться среди продвинутой западной молодежи и просто понаркоманить.