Книга Гузи-гузи, страница 7 – Наталья Никольская

— Так-то оно так, — Вершинина наконец прикурила сигарету от своего дракончика и выпустила дым к потолку, — только вот все наши с тобой рассуждения бесполезны — клиента у нас нет.

Тут Алискер хитро улыбнулся.

— А мне кажется, что наш клиент просто не хочет уронить своего так называемого «достоинства», и его сердечный приступ — всего лишь игра, не более. Он попал в затруднительное положение и не нашел быстрого решения, поэтому, для того чтобы выиграть время, симулирует болезнь.

Вершинина оценила это довольно жесткое, но вполне правдоподобное замечание своего секретаря-референта относительно фрустрации «потенциального клиента».

— Ну, пошли, взглянем на нашего «Александра Великого», — Вершинина встала и стремительной походкой направилась к выходу. Алискер последовал за своей начальницей.

Войдя в дежурку, они застали «больного» сидящим на диване со стаканом чая в руке. Болдырев с Антоновым-старшим о чем-то тихо переговаривались, наклонясь друг к другу через стол.

— Что-то сердце прихватило, — извиняющимся голосом произнес Буторин, — но сейчас уже лучше.

— Может, нужно вызвать «скорую»? — обратилась к нему Вершинина.

— Нет, нет, — запротестовал Буторин, — это ни к чему. Через две минуты я уйду.

— Если вы перемените свое решение, я готова продолжить наш разговор.

— Хорошо, я подумаю, — пошел на попятную Игорь Семенович.

Величественно развернувшись, Вершинина вышла из дежурки. Алискер, подождав, когда она скроется за дверью, подошел к пульту, полистал регистрационный журнал и, обращаясь к Антонову, спросил:

— Шурик, как дежурство, все спокойно?

— Порядок, господин Мамедов, — сострил Антонов, — наши двери — самые двери в мире.

— Так мы вас ждем, Игорь Семенович, — Алискер повернулся к Буторину и улыбнулся, — заходите.

Буторин только молча кивнул в ответ.

— Все о`кей, Валентина Андреевна, — весело сказал Мамедов, входя в кабинет. — Клиент, как говорится, созрел.

— Созрел, так созрел, что ты так радуешься? Чувствую я, придется нам помучиться с этим клиентом.

— По крайней мере, с шефом проблем не будет. А с Буторина, я думаю, вы сумеете немного сбить спесь.

— Такой задачи я не ставила, просто не люблю напыщенных индюков, не видящих дальше собственного носа. Может, как специалист, он что-то из себя представляет, не знаю, но вот руководить целой отраслью экономики, он ведь, кажется, министр энергетики области, ему явно зря доверили.

* * *

«Вскоре в дверь тихо постучали.

— Войдите, — я хоть и предполагала, что это Буторин, все-таки не ожидала от него подобной деликатности.

Может, еще кого нелегкая принесла?

Но, к моему вящему удивлению, это был министр энергетики.

— Вам действительно лучше? — решила я ему подыграть из самых благородных чувств.

— Да, не беспокойтесь, — „мнимый больной“ уселся на заждавшийся его стул.

— Может, сядете в кресло, вам будет удобнее, — я не сводила с него глаз. Меня всегда жутко интересовали перемены, происходящие за краткие временные отрезки с людьми, подверженными внезапным скачкам настроения и разного рода вулканическим извержениям.

В то же время Буторина нельзя было назвать импульсивным человеком, скорее всего в основе произошедшей с ним метаморфозы лежало осознание им того простого факта, что отступать некуда, что рано или поздно на те же вопросы, которые ему задавала я и которые столь болезненно отозвались на его самолюбии, ему неизбежно придется ответить в другом месте, если он, конечно, не откажется от поиска „драгоценной“ кассеты.

Чудесное превращение, случившееся с Буториным, не было следствием раскаяния, ведь оно предполагает, как я думаю, не озарение, когда человек ударяет себя кулаком по лбу, восклицая: „как же я был неправ!“, а выработанную в процессе постоянных размышлений о степени нравственности своих поступков привычку к самоанализу.

Одному Богу известно, насколько это кропотливый труд!

В случае же с Буториным, как мне кажется, мы имели случай определенного рода мимикрии, некоего приспособления к обстоятельствам.

Я решила не задавать с ходу „больному“ травмирующих его вопросов.

— Игорь Семенович, — начала я, — не могли бы вы коротко рассказать о своих домашних?

— О членах моей семьи? — туповато переспросил он, высокомерно приподняв брови.

Ну вот, пошло-поехало, — с горечью подумала я. Прямо не общение с заказчиком, а психотерапевтический сеанс с душевно больным!

— Пожалуйста, — осторожно пригласила я его к разговору.

— Ну, хорошо, — после долгого раздумья выдавил из себя министр энергетики, — если вы считаете это необходимым…

— Да, это очень важно, — поддержала его я, — у вас есть жена?

— Да.

„Не слишком развернуто, — подумала я, — но для начала, неплохо“.

— А дети?

— Сын, Вячеслав, ему двадцать пять лет.

„Ну, ты так, пожалуй, разгонишься, тебя потом не остановишь“.

— Какое у него образование, где он работает? — почти ласково спросила я.

— Три года назад он окончил „политех“, сразу после института начал работать на заводе „Турбина“, потом организовал свою фирму — дочернее предприятие „Турбины“ по торговле энерго-оборудованием, — он вдруг остановился на мгновение, — Не знаю, зачем вам все это?

— Не волнуйтесь, Игорь Семенович, — успокоила я его, — чем больше вы нам расскажете, тем быстрее мы сможем вам помочь. Ваш сын не женат?

— Нет.

— У него есть девушка, с которой он встречается?

— Наверное есть, но домой он никого не приводит.

— Если я вас правильно поняла, Слава живет вместе с вами?

— Да.

„Ларошфуко позавидовал бы афористичности твоих ответов“.

— Вы часто посещаете дачу, я имею в виду в зимнее время?

— Мы с женой наведываемся туда раза два в месяц. Вы наверное знаете, у нас там камин, можно сделать шашлык, пожарить мясо на решетке, что-то вроде барбекю.

— Да, да, я понимаю, барбекю. А кроме вас с женой там кто-нибудь бывает?

— Вы имеете в виду, без нас? — переспросил Игорь Семенович.

— Именно, или, если сформулировать вопрос по-другому, у кого еще кроме вас есть ключи от дачи?

— Не думаете же вы, что виновник кражи кто-то из моих родственников? — негодующе произнес Буторин.

„Снова начал показывать зубы!“

— Пока что я вообще не думаю, просто собираю информацию, — сдержанно парировала я, — так что не беспокойтесь, никто не собирается обвинять в чем-либо членов вашей семьи. Так есть у кого-то еще ключи?