Книга Фото на память , страница 10 – Наталья Никольская

— Бабой Верой меня здесь кличут, люди хорошие и за хлебом и за молоком мне ходят, и животным моим рыбки приносят.

Она, похоже, еще долго могла бы рассказывать о своей жизни и о помощи сердобольных соседей, но Алискер с Женькой попрощались с ней и пошли к машине.

Женька попросил отвезти его домой.

— Поехали, — сказал Алискер и нажал на педаль акселератора.

* * *

На обратном пути Алискер заскочил в «Сигму-А», поинтересовался, не приняли ли они решения по поводу установки дверей и сигнализации.

— Пока думаем, — заместитель директора, плотный усатый мужчина с плешью вяло покуривал, сидя за огромным столом.

— Если возникнут какие-то сомнения, сразу звоните, — Алискер даже не присел, — с прошедшими вас.

— Ага, — ответил зам, встал и, подойдя к холодильнику, достал две бутылки пива, — не хочешь?

— Благодарю, я за рулем. Ну так до встречи? — попрощался он.

Когда он поъехал к офису «Кайзера», часы на приборном щитке его «Нивы» показывали половину четвертого. В конторе было тихо и прохладно как на осеннем кладбище.

— Привет, Алискер, — Антонов-старший вышел из дежурки.

— Здорово, Шурик, — Мамедов пожал протянутую ему руку, — ты сегодня дежуришь?

— Да, сегодня с Маркеловым.

— Как у Валандры настроение?

— С утра к ней патрон заходил, а после его посещений, сам понимаешь, какое может быть настроение.

* * *

Затрахала меня мещеряковская въедливость. Ну что человеку спокойно не сидится? Все-то ему нужно знать, во все сунуть свой мясистый нос. Ну, понятно, достала тебя дома жена, так приди на работу, возьми книжку какую и отдыхай от дома. Так нет же, надо на мне отыграться! Подумаешь, мэр его не поставил в известность, напрямую ко мне обратился! Так работа у меня такая, деликатная. Ты скажи спасибо, что я тебя в известность поставила.

Никакой личной жизни. Откуда-то узнал про Виктора! Я же не бегаю за ним по подвальчикам. Прошлый раз все совершенно случайно получилось, ей богу. Возвращалась домой после десяти вечера, забыла Максу мюсли его любимые купить, спустилась в этот магазинчик, он круглосуточно работает, а там шеф собственной персоной! Водочки уже принял и пивом ее, родимую, запивает. Ладно бы еще заведение было приличное. Два ободранных стола, вокруг которых трутся недоросли из ближайшего общежития. И Мещеряков. В помятом, как всегда, костюме, да еще продавщице глазки строит.

Но это же его дело. Я-то ему ни словом об этом ни обмолвилась. А он запомнил. Вот теперь и расхлебываю. Вообще-то как профессионал, администратор он свое дело знает. Ну создал структуру, которая приносит тебе стабильный немалый доход, и отдыхай! Так нет же, ему надо и мою жизнь наладить.

Я отложила тетрадь и ручку и закурила.

Взгляд Вершининой скользнул по висевшему над журнальным столиком портрету Ларошфуко кисти одного тарасовского «пикассо». Полотно было подарен Валандре мужским коллективом «Кайзера» на Восьмое марта и с тех пор не переставало забавлять ее или раздражать — смотря по настроению. Сейчас его барометр замер где-то на нуле. Волна недовольства дотошностью Мещерякова схлынула, но во рту оставался неприятный привкус досады.

Как раз за этим «смакованием» и застал ее Мамедов. Постучав в дверь, он толкнул ее и вошел в кабинет.

— Валентина Андреевна… — Мамедов застыл посреди комнаты.

— Садись, Алискер, что у тебя?

— Ситуация следующая, — он снял плащ и, перекинув его через спинку стула, подсел к столу, — Беспалову убили в подъезде дома по улице Тараса Бульбы, где она незадолго до этого сняла квартиру. Прежде она жила на улице Рыжова сорок пять дробь девятнадцать. Мне кажется она…

— Не торопись с выводами, Алискер, — прервала его Вершинина, — давай сначала факты.

— Почему-то она поменяла жилье, и через несколько дней ее убили.

— Как это произошло?

— Ударили ножом в живот.

— Оружие нашли?

— Не знаю, сегодня у многих нерабочий день. Мне удалось поговорить только с фотографом «Олл старз»…

— И все? — в голосе Вершининой появилось недовольство.

— Нет. Еще я нашел дом, где снимает квартиру Ольга Рыбакова. Она приехала в Тарасов вместе с Марией, и они там сначала жили вдвоем.

— И что же? — Вершинина достала из пачки «Кэмела» сигарету и закурила.

— Соседка Рыбаковой сказала, что та уже два дня не появляется дома и что кроме нас ей интересовались бритоголовые ребята.

— Так, так, — Вершинина на минуту задумалась, выпуская дым через тонкие ноздри, — отлично, очень хорошо.

— Не понял, — черные брови Мамедова вопросительно округлились.

— Ну как же, Алискер… — она покрутила сигарету в пепельнице, — а тебя еще Визирем прозвали! За что спрашивается?

Мамедов некоторое время растерянно смотрел на начальницу, потом хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ну вот, — улыбнулась Вершинина, — я была уверена, что ты знаешь, о чем я говорю.

— Вы хотите сказать, что если кто-то разыскивает подружку Марии Беспаловой, значит, негативов у них нет?

— Конечно, Алискер. Теперь выиграет тот, кто быстрее найдет Ольгу Рыбакову. Мне кажется, ниточка тянется к ней. И еще. Если мы предполагаем, а нам приходится это делать, что негативы были у Марии, то как ты думаешь, стали бы убивать Беспалову, не найдя у нее негативов?

— Думаю нет, но что нам это дает?

— А то, что ее убил не тот, у кого эти негативы украла Беспалова, а кто-то еще, кто украл их у Беспаловой.

— Получается, что действует не одна команда, а как минимум две?

Вершинина кивнула головой.

— Не считая нас. И негативы сейчас находятся у убийцы Беспаловой. Если мы найдем убийцу, найдем и негативы.

— А какую роль в этой игре вы отводите Рыбаковой?

— Одно из двух: либо она знает о местонахождении негативов и скрывается ото всех, либо негативы у нее, и она тоже должна скрываться.

— А может быть, Рыбакова просто оказалась втянутой в это дело, как подружка Беспаловой, и эти бритоголовые ее запугали до такой степени, что ей приходится скрываться?

— Эта версия тоже имеет право на существование, но здесь есть одно «но». Когда, ты говоришь, убили Беспалову?

— Тридцатого.

— Тридцатого… — повторила Валандра, — а Рыбакова пропала только два дня назад… Больше недели она спокойно жила себе на прежнем месте, и никто ей не интересовался…

Вершинина смотрела прямо перед собой, напряженно о чем-то размышляя. Так прошла одна минута, две, три. Наконец она посмотрела на Мамедова.

— У Беспаловой пропало что-нибудь из вещей?