Книга Возвращение королевы, страница 108 – Линн Флевеллинг

Лития прогнала кота и принялась помогать Тамир. Наконец латы и кольчуга были сняты и повешены на подставку. Тамир упала на кровать, не думая о грязных башмаках. Рингтэйл тут же очутился у нее на груди.

— Потроха Билайри, так гораздо лучше! — вздохнула Тамир, проводя рукой по мягкой кошачьей шерсти. — Ну и что ты хотела мне сказать?

— Твое величество, тут в твое отсутствие прибыли другие компаньоны. Путь у них был трудный…

— Уна? Она ранена? — Тамир села, встревожившись. Рингтэйл зашипел и метнулся в сторону.

— Нет, твое величество. Это лорд Калиэль, лорд Лута и его оруженосец. Я устроила их в этой башне, в гостевых комнатах.

Несказанно обрадованная, Тамир вскочила на ноги.

— Великая Четверка! Почему же они не встречали меня? Все были бы страшно рады их видеть!

— Думаю, потому, что вы с лордом Ки могли пожелать прежде сами встретиться с ними. К тому же с ними прибыл кое-кто еще.

— Кто? — спросила Тамир у двери.

Компаньоны ждали ее снаружи. Лития бросила взгляд в их сторону и тихо ответила:

— Я тебе скажу, когда поднимемся наверх.

Озадаченная, Тамир кивнула.

— Ки, идем со мной. А вы подождите здесь.

Лития повела их к другому коридору, в дальнем углу башни. Потом, остановившись ненадолго, прошептала:

— Тот чужак, что пришел с ними… Ну, он точно из горного народа, твое величество. Лорд Лута утверждает, что это колдун.

— Колдун? — Тамир и Ки переглянулись.

— Я потому и подумала, что тебе следует сначала пойти туда одной, без лишних глаз, — поспешила объяснить Лития — Пожалуйста, прости меня, если я совершила ошибку, впустив в замок такое существо, но остальные просто не желали с ним разлучаться. Мне пришлось поставить там стражу… К счастью, они прибыли ночью, и их видели только несколько слуг и стражников. А они будут помалкивать. Я взяла с них клятву, чтобы ни слова не говорили до твоих распоряжений.

— А этот человек признает, что он колдун? — спросила Тамир.

— О, да! Даже не скрывает. Когда они приехали, он был жутко грязным… ну, вообще-то они все были жутко грязными, но остальные поручились за него, будто бы он им помог. Им сильно досталось.

— От кого?

— Не сказали.

Возле комнаты для гостей стояли на страже четверо вооруженных гвардейцев, а на скамейке напротив двери сидели старый Ворнус и Лиан, с волшебными палочками на коленях, готовые к любым неожиданностям. Увидев Тамир, они встали и поклонились.

— Что тут происходит? — спросила их Тамир.

— Мы присматриваем за твоим необычным гостем, — ответил Ворнус. — Пока все тихо.

— Мы даже не почувствовали в нем особой силы, — добавила Лиан, пряча палочку в рукав. — Просто нам показалось, что твои люди испуганы, вот мы и сидим здесь. Но от него не исходит никакой угрозы.

Стражи расступилась, и Тамир постучала в комнату.

Дверь мгновенно распахнулась, и на пороге она увидела Луту, босого, в длинной рубахе поверх штанов. Исхудавший и бледный, с обрезанными воинскими косами, Лута уставился на Тамир, и его лицо вытянулось от изумления. В другом конце комнаты на широкой кровати лежал Калиэль, а рядом с ним съежился на стуле Бареус. Оба смотрели на королеву так, словно увидели привидение.

Лута выдохнул:

— Великая Четверка! Тобин?!

— Теперь Тамир, — сообщил Ки.

Повисло напряженное молчание, а потом Лута расплылся в улыбке, хотя его глаза наполнились слезами.

— Так это правда! Потроха Билайри, мы же слышали об этом постоянно с тех пор, как покинули Эро, но Корин так и не поверил… — Он вытер глаза. — Не знаю, что и сказать… Я чертовски рад видеть вас обоих живыми!

— А с тобой что случилось?

— Ты сначала войди, дай нам рассмотреть тебя как следует.

Лута подвел ее к кровати, и Тамир заметила, что каждое движение причиняет ему боль.

Калиэль с трудом приподнялся, когда Тамир и Ки приблизились. Бареус тоже медленно встал и неуверенно улыбнулся Тамир, в его глазах светились и смущение, и восхищение.

— Да, перед вами Тобин, — заверил их Ки. — Но теперь это королева Тамир.

Бареус перевел взгляд с Тамир на Ки.

— Вы что, сражались? Тамир… у тебя синяк на подбородке! Ки, а с твоей щекой что?

— Я просто упала, а Ки укусил дракон. Вообще-то он нас обоих укусил.

— Дракон?!

— Совсем маленький, — уточнил Ки.

Лута расхохотался.

— Похоже, мы много пропустили!

Так приятно было видеть его улыбку… но измученный вид и подавленное настроение друзей заронили в душе Тамир дурное предчувствие. К тому же у всех троих были срезаны воинские косы…

— Но как?.. — спросил Калиэль, изумленно всматриваясь в нее. На его красивом лице виднелись следы побоев, в глазах поселилась боль.

Вздохнув, Тамир вкратце рассказала о своем преображении, наблюдая за тем, как расширяются глаза слушателей.

— Знаю, все это похоже на баллады бродячих певцов, — добавил Ки, — но я видел преображение своими глазами, здесь, в Атийоне, и вместе со мной это видели почти тысяча человек.

— Ладно, теперь рассказывайте, что произошло с вами, — потребовала Тамир.

Лута и Бареус повернулись к ней спинами и задрали рубахи. Калиэль замялся, потом сделал то же самое.

— Потроха Билайри! — задохнулся от ужаса Ки.

Спины Бареуса и Луты покрывали перекрестные следы плети, наполовину зажившие; но Калиэлю, похоже, досталось больше. На его спине в огненно-красных шрамах от шеи до талии не было живого места.

У Тамир пересохло во рту.

— Корин? — тихо спросила она.

Лута опустил рубашку и помог Калиэлю закрыть изуродованную спину. Все явно смущались, когда Лута коротко, без подробностей рассказал Тамир об их жизни в Сирне и о том, как Корину доставили ее письмо.

— Мы ведь только от шпионов Нирина знали, что тут происходит, а им мы не доверяли, — пояснил Калиэль. — Я хотел поехать и сам во всем разобраться, но Корин не разрешил.

— Но ты все равно поехал, — сказала Тамир.

Калиэль кивнул.

— Нирин приставил к нам своих соглядатаев, — с горечью произнес Лута. — Ты помнишь Мориэля, он так хотел стать твоим оруженосцем вместо Ки?

— Жабу Мориэля? Конечно, — пробормотал Ки. — Только не говори, что он по-прежнему с Корином!

— Он теперь ищейка Нирина. И о каждом нашем шаге верный пес тут же доносит своему хозяину, — сказал Калиэль.

— Ох, друзья мои! — прошептала Тамир, потрясенная услышанным. — А что вы скажете теперь, когда видите меня?