Книга Метод римской комнаты, страница 11 – Игорь Лебедев

Алина смутилась и вернулась к столу, где принялась перекладывать папки. Ардов встал. Сейчас розыгрыш казался ему совершенно неуместным.

— Где вы были сегодня в полдень? — спросил он возможно более строгим тоном.

Девушка взглянула с подозрением.

— А почему вы спрашиваете?

— По делу службы.

— Что ж у вас за служба?

— Полиция.

Услышав ответ, Алина растеряла остатки своей озорной приветливости.

— А с виду приличный человек, — с досадой молвила она. — Значит, власти хотите. Как все мужчины.

Неожиданный вывод обескуражил Ардова. Он даже не сразу заметил, что в комнату тихо вошла миниатюрная служанка в необычной черной одежде наподобие халхасского дэгэла ^[8] с намерением протереть зеркало.

— Власти? — растерянно произнес он. — Позвольте, я ищу преступника.

— Нет, это вы — позвольте!

Девушка на глазах превращалась в форменную фурию. Набрав побольше воздуха, Алина уже готова была обрушиться на молодого человека с новыми обвинениями, но неожиданно отвлеклась на служанку:

— Выйдите отсюда, Энху€! — буквально закричала она. — Разве вы не видите, что сейчас вам здесь не место?!

Служанка покорно удалилась из комнаты, Алина же вернулась к Ардову. Ее голос звучал одновременно гневно и насмешливо:

— Ждете, что перед вами будут лебезить, просить прощения, уверять в собственной невиновности? Извольте! Сегодня в полдень я была на лекции по фармакогнозии и фармации на Женских медицинских курсах! Можете справиться у профессора Траппа.

— Алина, что происходит? — прозвучал строгий голос.

Ардов оглянулся и увидел в дверях доктора Бессонова, который, очевидно, слышал последние фразы. Мужчина был безупречно одет, источал запах флердоранжа, вид имел холеный и дорогой.

— Ты что себе позволяешь? — продолжил он так же холодно. — Выйди сейчас же!

Алина почти выбежала из приемной, бросив на отца полный ненависти взгляд.

— Простите мою дочь, — мягко обратился Бессонов к гостю, — она вела себя отвратительно.

— Ничего, — только и смог выдавить Ардов, смущенный разыгравшимся скандалом, причина которого осталась ему неясна.

Доктор Бессонов был чрезвычайно популярной фигурой в Санкт-Петербурге: он слыл передовым ученым-психологом, внедрявшим в повседневную жизнь самые революционные взгляды и методики. У него брали интервью, приглашали на диспуты, записывались на приемы. Диковинкой считались его «психологические группы», про которые ходили легенды, будто на них происходит совершенное перерождение личности и полный катарсис. Стоили они недешево, и попасть туда было непросто. Не далее как вчера Ардов видел Бессонова на сцене Общества развития науки, куда вынужден был отправиться вместе с Анастасией Аркадьевной под девизом «Это же единственная лекция о возрастающей роли психологии в обществе!» сразу же после завтрака. Несмотря на возраст, княгиня сохраняла чрезвычайную открытость всему новому и, желательно, необычному. Новинки техники, открытия в науке, достижения в искусствах, модные поветрия, гастроли заезжих мастеров и выставки национальных достижений — все это вызывало у нее острейший интерес и желание ознакомиться, составить собственное мнение и, по возможности, найти применение в своем обиходе. Либо просто стать обладательницей. «Без психологии сегодня невозможно развитие никаких сфер и областей, — пояснила она свою позицию, вставая из-за стола. — Я уж не говорю о личном развитии». Публика, набившаяся в лекционный зал, была довольно разномастной — от студентов и вольнослушателей до вполне респектабельных господ в шелковых галстуках. Надо признать, что Бессонов был совсем не так зануден, как его европейские коллеги, на которых Ардов уж насмотрелся. «Человек двойственен по природе, предназначению, жизни, — припомнил Ардов начало вчерашнего выступления доктора. — В нем всегда есть и светлое, и темное, он и дающий, и принимающий. В этом дуализме — основа первых религий, многих философских, психологических и прочих изысканий…»

Бессонов пригласил господина следователя в просторный кабинет, который прилегал к приемной. В помещении имелись четыре украшенные резьбой деревянные колонны, у стены на тонком ковре с херизским узором возвышался письменный стол с напольными статуями сидящих в лотосе бронзовых Будд по бокам, на самом столе — ряд из шести фигурок Ганеш с разными музыкальными инструментами в руках. Почти все стены были уставлены застекленными шкафами с книгами и безделушками, а в центре по кругу стояли кресла с резными слонами в подлокотниках. В них, очевидно, и располагались клиенты во время знаменитых групповых сеансов доктора Бессонова. В помещении ощущался тяжелый, смолистый, дымный аромат «драконовой крови» — редкого благовония с острова Сокотра.

Излагая суть дела, Ардов неотрывно изучал ботинки хозяина кабинета. Они были похожи на те, испачканные мелом, правда, выглядели новенькими, в то время как у предполагаемого убийцы обувь была порядком разбита.

— Где покупаете?

Доктор не сразу понял, но, проследив за взглядом, сориентировался и даже не подал виду, что вопрос порядком его смутил.

— В магазине Собцова.

— Это новые?

— Да.

— А где изношенные?

— Вероятно, на помойке, — пожал плечами Бессонов. — А может, прислуга нищим отдала. Можно справиться у экономки.

Ардов продолжал рассматривать ботинки доктора. Помолчав, Бессонов доверительно произнес с едва заметной улыбкой, рассчитывая, что при необходимости признание можно будет перевести в шутку:

— Слегка натирают.

Доктор предположил, что у гостя имеется фиксация на обуви и на всякий случай продемонстрировал готовность поддержать тему. Ничего необычного тут не было, господин Бессонов частенько рассказывал клиентам о странной привязанности писателя Гоголя к сапогам, которые тот называл не иначе как «дно души», возил с собой в чемодане количеством не менее трех пар и, оставшись в одиночестве, частенько натягивал, чтобы насладиться формою. Но Ардов не стал развивать обувную тему.

— А вы о чем лекции читаете?

— Как сохранить любовь в семейных отношениях.

Бессонов открыл стеклянную дверцу и взял с полки книгу.

— Прошу!

На лиловой обложке значилось: «Докторъ Безсоновъ. Стихія любви». Штук двадцать таких же томиков составляли на полочке отдельный ряд.

— Я вам сейчас подпишу.

Пока он выводил пожелание на титульном листе, Ардов огляделся.

— Новая обивка?

— А?

Доктору опять пришлось проследить за взглядом, чтобы понять, о чем толкует гость на этот раз. Молодой человек смотрел на ближайшее к себе кресло.