Онлайн книга «Столкновение »
|
Что сказать… Шах и мат. Мне. В чём сознаваться я, конечно же, не собираюсь. — Да. Я. Просила. И всё остальное — тоже. Тут ты прав. Не отрицаю, — соглашаюсь на свой лад. — Но это не значит, что я сделаю это снова. Что хочу всё повторить. Что вообще хочу. С тобой. Я очень стараюсь, чтобы мой голос звучал убедительно. Дыхание также пытаюсь выровнять. Словно меня не волнуют его прикосновения и не пробивает дрожью от одной только мысли об его близости. — Да что ты? — отзывается насмешливо Тимур. Так и не отпускает. Наоборот, теперь объятия причиняют боль. — Да, — в который раз говорю одно и то же. — Видишь ли, я, может, и страдаю время от времени склонностями конченной шлюхи, но случается это чисто на добровольной основе, исключительно по собственной инициативе. Я не продаюсь. И уж тем более не занимаюсь ничем подобным в качестве благотворительности, — замолкаю, улавливаю в зелёных глазах непонимание и дополняю снисходительно: — Не думай, будто я не знаю о том, каким именно образом мой отчим получил контракт с «Атласом». В голове проносится чужим истошным криком: «Да я, бл*дь, чтобы его ублажить, даже Настёну свою не пожалел! Подарил её ему…», а я сама мысленно кривлюсь. — Думаешь, если я один раз ноги перед тобой раздвинула, то теперь постоянно можешь приходить, когда вздумается? А я буду восторженно в рот тебе смотреть, на всё согласная, раз уж мой отчим решил, что это ему на руку? Нет уж, так не пойдёт. Не хочу! — заявляю в довершение. И это уже явный перебор. Терпение Смоленского испаряется в один момент. Моя смелость, к слову, тоже. Её банально сметает резким грубым толчком. Вместе с которым я оказываюсь опрокинута спиной через правый подлокотник кресла. За шею. Только и успеваю охнуть от неожиданности, прежде чем окончательно обнаглевший мужчина умещает ладонь между моих ног, задрав подол сарафана почти до самой талии. — Врёшь, — отчеканивает он ледяным тоном, вопреки всему проводя пальцами поверх хлопковых трусиков предельно осторожно, почти нежно. — Ещё как хочешь, — заключает с видом победителя. А всему виной эти его прикосновения и поглаживания! Как бы я ни относилась к мужчине, тело всё равно реагирует вполне однозначно в самом элементарном желании. На этот раз я не переубеждаю его в обратном. Да и вообще ничего не говорю. Перехватываю его руку, закрываю глаза и пытаюсь определить, есть ли кто-либо поблизости, и вернулись ли с улицы мальчишки. Ведь от этого зависит то, насколько далеко я могу позволить себе дальше. Моё физическое сопротивление мужчину только больше распаляет. Начну кричать, сбегутся раньше, чем его проймёт. Именно поэтому банально… прошу. — Хватит. Не надо. Пожалуйста, — произношу тихонько. В успешности подобного внушения я не особо верю. Тем сильней моё удивление, когда чужая хватка исчезает, а затем меня и вовсе аккуратно приподнимают и помогают встать на ноги. На какое-то время в гостиной воцаряется тишина. И в этой самой тишине моё удивление превращается в настоящую растерянность. Оказывается, надо-то было всего лишь попросить! Впрочем, в дальнейшем мне это не особо помогает… — Кто ещё в доме есть? — интересуется Тимур, зачем-то расстёгивая манжеты на своей рубашке. Поскольку ход его логики непостижим для меня ещё с первых секунд нашего знакомства, то не особо задумываюсь об его действиях. — Анна Викторовна, наша экономка. Должно быть, она на кухне. В это время обычно начинает готовить ужин. Ещё Дмитрий Сергеевич есть, — упоминаю разнорабочего, который присматривает за придомовой территорией и делает всю физическую работу, с которой не может справиться Анна Викторовна, — тоже где-то поблизости. — А что? — То есть, за твоими двумя сорванцами есть кому присмотреть, пока тебя не будет? — уточняет брюнет. Позади меня — кресло. Передо мной — Смоленский. Если что, бежать фактически особо некуда. Вот и я отодвигаюсь аккуратно вбок, прежде чем ответить: — Это ты к чему? Отодвигаться от мужчины маленькими шажочками не перестаю. — Помнишь что ты сказала, прежде чем мы вошли в дом? Говорила я тогда не так уж и много. Всего одну-единственное предложение: “Что, снова закинешь на плечо и увезёшь, куда вздумается?” вспыхивает в памяти, пока я напряжённо наблюдаю за тем, как мужчина с самым благопристойным выражением лица закатывает левый рукав своей рубашки. — Может быть, — отзываюсь осторожно. Успеваю отойти от него аж на два полноценных шага. — Может? Или всё же помнишь? — хитро прищуривается брюнет. Да с такой добродушностью, что я мигом начинаю подозревать неладное. Иначе чего это он настолько сомнительно быстро добреет? — Допустим, — отвечаю тихонько. Скорость своего стратегического отступления также прибавляю. Совсем немного. Будто таким образом моё очередное бегство не особо заметно. — И что? — дополняю неохотно. Ведь самостоятельно просвещать меня Тимур не собирается. Правый рукав закатывает. — А то, что, если помнишь, значит уже знаешь, что будет дальше, — улыбается мне мягко с самым беззаботным видом, опуская руки. Если помню… То уже знаю… А значит… — Ну, не-е-ет! — выдыхаю я возмущённо. — Опять?! На пути попадается ещё одно кресло. Самым прискорбным образом спотыкаюсь об него, позорно позабыв об его существовании и не заметив. Ударяюсь коленом. Однако в скорости прибавляю! А всё потому, что… — Я и к школе за тобой приехал, чтобы тебя с собой забрать. Но, добровольно же ты со мной всё равно никуда не поедешь, — сообщает Тимур, прежде чем растерять весь свой лениво-благодушный настрой. Один его шаг — как два моих, поэтому неудивительно, что созданную мною дистанцию он сокращает очень быстро. Зато я моментально забываю про свой ушиб. Вылетаю из гостинной, как ошпаренная. — Смоленский, ты псих! — выкрикиваю, преодолев первые ступени лестницы, ведущей на верхние этажи. — И маньяк! — Это ты меня с ума сводишь, так что все претензии к тебе самой! Его голос звучит издевательски. И очень близко. Но бежать ещё быстрее не получается. Едва не подскальзываюсь на повороте между пролётами ступеней. Спасает лишь то, что успеваю схватиться за перила. Жаль, из-за заминки, оставшееся между мной и ним расстояние окончательно потеряно. Сильные руки ловко перехватывают поперёк живота, властно дёргают назад, крепко прижимают к мужчине со спины. — Попалась, — подводит нехитрый итог Тимур. Уныло вздыхаю, чувствуя жар его ладоней, что просачивается к моей коже даже сквозь плотную ткань сарафана. А он… отпускает. Конечно же, не потому, что намерен позволить мне сбежать снова. Перехватывает иначе, поднимая на руки, и спускается по лестнице обратно на первый этаж. |