Книга Вероника Спидвелл. Опасное предприятие, страница 32 – Деанна Рэйборн

Я не сдержалась и прыснула, но Стокер вскочил с места и за воротничок поднял младшего брата в воздух. Мерривезер болтал ногами в воздухе, вцепившись руками Стокеру в запястье, но это ему не помогло. Ростом Стокер был не намного выше его, но заметно превосходил в силе. Он поднял юношу с такой легкостью, будто тот был пушинкой.

– А ну-ка извинись, жалкий прыщ, – грозно велел ему Стокер. Послышался лишь сдавленный писк, и тогда Стокер встряхнул его.

– Мерри, я могу так стоять целый день. А ты, мне кажется, не сможешь.

Еще один неразборчивый писк, после которого юноша кивнул, насколько позволяло ему положение. Тогда Стокер просто разжал пальцы, и тот рухнул на стул и еще несколько минут хрипел и кашлял, пока наконец не смог заговорить. Но и тогда он делал это явно с трудом, в неподдельном ужасе косясь на брата.

– П-п-прошу п-п-прощения, – выдавил он наконец.

– Не беспокойтесь, – добродушно ответила я. – Но мне любопытно, откуда же у вас такие сведения.

– А мне – нет, – вставил Стокер. – Ни один пастор не может быть таким ханжой. Я чувствую, от этого замечания веет запашком нашего самого старшего брата.

Я повернулась к гостю.

– Правда? Новый виконт столь низкого мнения обо мне?

Пастор пытался расправить воротничок, но тот был, кажется, безвозвратно испорчен.

– Боюсь, у Тибериуса, нового лорда Темплтон-Вейна, очень своеобразное чувство юмора. – Он с удивлением смотрел на меня. – Надо же, вы так спокойно обо всем этом говорите.

Я пожала плечами.

– А его светлость может примирить две противоречащие друг другу теории эволюции, выдвинутые Дарвином и Ламарком?

Юноша в недоумении покачал головой.

– Нет, я уверен, что не может.

– Значит, для меня он самый неинтересный из братьев Темплтон-Вейнов. И поэтому его мнение мне совершенно безразлично, – уверила я его и слегка улыбнулась Стокеру. У него была статья как раз на эту тему – лучшее из того, что я читала. Хоть он и провел последние четыре года, главным образом пытаясь забыться в выпивке и таксидермии, но я все же питала надежду возродить его карьеру как многообещающего ученого-натуралиста, неважно, с его участием или без него.

Стокер не улыбнулся мне в ответ. Он погрузился в другое занятие: сверлил глазами младшего брата так, что испугалась бы и Медуза. Мальчишка это заметил и нервно сглотнул. Если так пойдет и дальше, у него просто сломается кадык. Я вздохнула.

– Стокер, прекрати его пугать. Неужели ты не видишь, как он боится? Сейчас же обещай, что не будешь больше мучить его из-за меня.

Он только хмыкнул в ответ, но этого оказалось достаточно, чтобы успокоить младшего брата, а когда Стокер сел, взгромоздившись на стул верхом и положив голову на руки, юноша заметно расслабился.

– Я правда прошу прощения, – сказал мне Мерривезер. – Я совершенно испортил все с самого начала и действительно очень сожалею. Ведь я столько раз репетировал эту встречу.

Я почувствовала, что мои губы расплываются в улыбке, но успела сдержаться. Он был так восхитительно серьезен, несмотря на юный возраст.

– Расскажите мне о себе, мистер Темплтон-Вейн.

– Я самый младший из сыновей шестого виконта Темплтон-Вейна, – с готовностью ответил он. – Посвятил себя пасторскому служению и проживаю в Чербойз.

– Чербойз? – переспросила я.

– Семейное поместье в Девоншире, – объяснил Стокер. – Соседняя деревня называется Дэрсли, вот там и живет Мерри.

– Как мило, – сказала я. – Звучит совсем как в романах Диккенса.

Мерривезер поморщился.

– Не сказал бы. Мне не очень нравится жизнь священника, понимаете. Но отец настоял. Перед смертью он назначил мне содержание, и теперь я понимаю, что ужасно влип.

– Почему? – спросила я.

– Тибериус как новый виконт и глава семьи даже и слышать не хочет о том, чтобы я оставил это место.

Я не смотрела на Стокера, но знала, что он сейчас закатил глаза.

– Господи, Мерри, ну он же не цепями приковал тебя к этой чертовой церкви! Просто уйди, и все.

Глаза Мерривезера округлились от удивления.

– Но я не могу.

– Почему? – спросила я. – Какие еще обязательства связывают вас с церковью?

– Что? Никаких иных обязательств. Я простой викарий, – ответил он с некоторым смущением.

– Значит, вы можете уйти, – заключила я.

– Конечно, не могу. Нельзя же просто так порвать с семьей, такой как у нас.

– Но Стокер же порвал, – напомнила я ему.

– Ну, Стокер… – начал он и прервался, слегка побледнев при взгляде на старшего брата.

– Ну давай, – мягко подтолкнул его Стокер, – скажи уж.

Он прикусил нижнюю губу.

– Я просто хотел сказать, что Стокер совсем другой, – сказал он, обращаясь ко мне. – И вообще я пришел сюда не для того, чтобы рассказывать о себе.

Он повернулся к брату.

– Его светлость желает тебя видеть. Но если ты не хочешь с ним встречаться, то он требует как минимум проявить учтивость и ответить на письма, которые посылают тебе семейные солиситоры.

Стокер привстал с места.

– Да мне гораздо интереснее ковырять прыщи на спине, чем общаться с Тибериусом.

На такое замечание викарий лишь широко распахнул глаза, но мужественно продолжал гнуть свое.

– Стокер, ты не можешь просто так…

– Могу, – спокойно ответил Стокер и, вздохнув, продолжал: – Мерри, ты хороший парень. Ты был чертовски груб с мисс Спидвелл, но сумел извиниться как джентльмен, и если она готова об этом забыть, то и я не против. Но Тибериусу не стоило отправлять тебя сюда как мальчика на побегушках. Если он хочет поговорить со мной, пусть приходит сам. А иначе все останется как есть.

В его словах совсем не было гнева, но было также совершенно ясно, что в этом вопросе он непоколебим. Переубедить его было невозможно, и плечи младшего брата поникли: он признал поражение. А в глазах у Стокера мелькнуло ехидство.

– Как Тибериус смог заставить тебя пойти ко мне? Вы тянули жребий?

Мерривезер вновь покраснел и потянулся к воротничку.

– Я проиграл ему в карты.

– Готов поспорить, что он, черт возьми, мухлевал, – дружелюбно заметил Стокер. – Неужели ты не слышал, что нельзя играть с Темплтон-Вейнами? Им чертовски везет, потому что старина Ник всегда заботится о своих людях. А уж о Тибериусе он должен заботиться больше, чем о других.

Юный пастор улыбнулся, а потом повернулся ко мне.

– Я правда чувствую себя очень виноватым. Сэр Руперт сказал нам, что Стокер приходил к нему в Судебные инны с другом, с дамой. И, боюсь, из того, как он вас описал, его светлость сделал вывод, что следует предполагать худшее.