Книга Последний выстрел, страница 111 – Линвуд Баркли

– Да, я.

– И колено ему тоже вы сломали?

– Возможно.

– Тогда, пожалуй, мне придется вас арестовать.

– Я объяснил вам, как было дело.

– Верно, но вы могли придумать эту историю.

– Посмотрим, захочет ли он выдвинуть против меня обвинения. Думаю, у него сейчас есть проблемы посерьезнее.

Хиггинс потер пальцами переносицу, словно пытался успокоить головную боль.

– Послушайте, мне придется доложить обо всем этом начальству. Уж больно все серьезно. Поджог, покушение на убийство, а тут еще и этот ваш Большой Ребенок. А вы к тому же продырявили этого типа. Если мой босс не узнает об этом до завтра, мою задницу поджарят на костре.

– Что ж, я все понимаю, – кивнул я и спросил у Хиггинса фамилию его начальника – оказалось, его зовут Бертрам – и его телефон, чтобы сообщить то и другое Барри. Общаясь с Хиггинсом, я не упомянул о том, что в моем кармане лежал сотовый телефон Килна.

Хиггинс, извинившись, отошел в сторонку, чтобы переговорить со своим руководством. Я тут же отправил Барри эсэмэску с именем и телефоном местного босса. Джереми подошел ко мне и сказал:

– Мэдэлайн сильно расстроится. Вы ей позвонили, рассказали, что случилось с ее домом?

Я отрицательно покачал головой:

– Нет. И не собираюсь.

На данный момент я считал, что именно Мэдэлайн Плимптон послала за нами Килна, хотя мне был совершенно непонятен ее мотив.

– И вот еще что, Джереми, если ты припрятал где-нибудь в заднице еще один сотовый телефон, то не пользуйся им. Мы на какое-то время уходим в полное радиомолчание.

– Как это?

– Это значит, что мы никому не звоним и вообще ни с кем не разговариваем по мобильной связи. Не звони ни матери, ни Бобу, ни своей подружке Чарлин – никому.

– А почему?

– Просто сделай, как я говорю, ладно?

– Ладно, – Джереми пожал плечами.

– Нет, так не пойдет. Пообещай мне.

– Хорошо, я обещаю. А что мы теперь будем делать? Нам ведь надо где-то жить.

– Думаю, мы скоро отсюда уедем. Во всяком случае, как только нам позволят это сделать.

Подъехали еще две полицейские машины, из которых вышли четыре офицера – двое мужчин и две женщины. Хиггинс, державший у уха мобильный телефон, помахал одной из них рукой и вступил с ней в разговор. Я видел, как в ходе беседы он указал рукой на Килна, а женщина после этого несколько раз энергично кивнула. Когда она направилась к осматривавшим Килна медикам, Хиггинс возобновил телефонные переговоры.

Еще через некоторое время он жестом попросил меня подойти.

– Мой шеф хочет с вами поговорить, – пояснил он, передавая мне аппарат.

– Алло! – сказал я в трубку.

– Уивер?

– Да. Мистер Бертрам?

– Да, верно. Насколько я понимаю, вы частный детектив?

Голос у моего собеседника был крайне недовольный, и мне показалось, дело тут не только в том, что офицер Хиггинс его разбудил.

– Да, – ответил я. – Послушайте, я понимаю, что у вас ко мне множество вопросов, но, прежде чем вы начнете их задавать, позвольте принести вам мои извинения.

– Э-э… То есть?

– Я создал вам множество проблем. Поверьте, я этого не хотел. Я привез сюда Джереми Пилфорда, так как думал, что здесь он будет в безопасности. Дело в том, что ему неоднократно угрожали смертью. Но, к сожалению, все пошло не так, как я планировал. Мне очень жаль.

Разумеется, никакого сожаления я не испытывал, но мне вовсе не хотелось, чтобы мой собеседник в предстоящих разбирательствах оказался не на моей стороне.

– Что ж, вижу, вы правильно понимаете ситуацию, – сказал Бертрам, и его тон заметно потеплел. – Я скоро буду на месте происшествия, но мне бы хотелось, чтобы вы предварительно ввели меня в курс дела по поводу произошедшего.

Я рассказал Бертраму то же, что до этого поведал Хиггинсу, и завершил свой монолог словами:

– Полагаю, в ближайшее время с вами свяжется детектив Барри Дакуорт из полиции Промис-Фоллз.

– Промис-Фоллз? Где это, черт возьми?

– В штате Нью-Йорк, к северу от Олбани. Детектив Дакуорт от моего имени обратится к вам с одной просьбой.

– Какой еще просьбой?

– В течение двенадцати часов не сообщать прессе никаких деталей – кроме того, что здесь был пожар.

– В течение ближайших двенадцати часов никаких вопросов у прессы и не будет, – сказал Бертрам. – У нас здесь все-таки не Манхэттен. Тут нет телеканала Си-эн-эн, который отслеживает каждое наше движение. Но позвольте спросить, чем вызвано такое пожелание?

– Мне бы хотелось, чтобы те, кто заплатил Килну, чтобы он убил нас с Джереми, считали, что дело сделано.

Последовала долгая пауза.

– Ладно, я поговорю с этим вашим Дакуортом, – произнес наконец Бертрам. – Посмотрим, все ли окажется так, как вы говорите. Так, меня кто-то вызывает по второй линии.

– Примите звонок, – сказал я и вернул телефон Хиггинсу.

Килна в этот момент стали запихивать в «скорую». Женщина-офицер, с которой до этого разговаривал Хиггинс, тоже забралась в машину. Я успел подбежать к «скорой» до того, как дверцы захлопнулись.

– Куда вы его везете? – поинтересовался я.

– В Хианнис, – ответил один из медиков.

– Не спускайте с него глаз, – сказал я, глядя на женщину в полицейской форме.

– А вы кто такой? – с подозрением поинтересовалась она.

– Еще раз прошу – будьте настороже, – повторил я и захлопнул дверь.

Машина «скорой помощи» с работающим проблесковым маячком, но с выключенной сиреной прокатила по подъездной аллее и, вырулив на шоссе, резко прибавила скорость. Я смотрел ей вслед, пока она не исчезла.

Вынув из кармана телефон Килна, я нашел номер последнего абонента, с которым он выходил на связь, и набрал его.

Трубку сняли после пятого звонка.

– Да, – услышал я. Голос был мужской и явно принадлежал не Мэдэлайн. Точнее, это был почти шепот – обычно так говорят, когда рядом кто-то спит. Конечно, по одному слову я не мог бы узнать своего собеседника. И потом, у меня не имелось никаких причин думать, что я знаком с этим человеком.

Я не обладал актерским мастерством, которое позволило бы мне изобразить по телефону Грегора Килна, и потому тоже решил говорить почти шепотом.

– Все сделано, – сообщил я.

– Отлично.

– Оба готовы.

– Прекрасно. На следующей неделе.

Я не понял, о чем идет речь, хотя, вероятнее всего, собеседник имел в виду оплату. Уточнять, однако, я не решился.