Онлайн книга «Белая роза, Черный лес »
|
Увиденное за домом ни о чем не говорит. Следует удостовериться. Часы в прихожей пробили десять. Он двинулся вперед, переставляя руки и не обращая внимания на боль в ногах. Добрался до передней двери, повернул ручку, отполз в сторону, давая ей открыться. Его опять ослепило белое сияние. Неподалеку утопала в снегу машина. Опираясь на пальцы, он приподнялся как можно выше. Насколько хватало глаз, кругом были одни деревья и снег. Никаких дорог. Никаких звуков. Никаких признаков жизни. Он закрыл дверь и двинулся в обратный путь. Когда вернется хозяйка, нужно быть на месте. Незачем ей знать, что он вставал, болтался по дому. У столика под часами он помедлил. Скорее наугад, чем осмысленно, потянул на себя ящик. Раздался металлический звук, который ни с чем не спутаешь. Рука нащупала пистолет. Теперь порядок. Пусть приходят – хоть кого-то из них он прихватит с собой. – Приятно тебя видеть. Стала еще красивей. Сколько лет прошло, Франка? Она уставилась на череп на его фуражке. Впрочем, Даниэль сразу ее снял и держал под мышкой. – Спасибо. Много лет, герр Беркель. Четыре? – Мы не виделись с самого твоего переезда в Мюнхен. Присяду на минутку, не возражаешь? Он сел напротив. – Конечно, садись. – Как будто у нее был выбор. – И, пожалуйста, называй меня по имени. Не нужно официальности, пусть я и при погонах. Мы же с тобой старые друзья, просто хочу узнать, как у тебя дела. Закурить можно? Он протянул сигарету и Франке. Она уже несколько лет не курила, но взяла. Беркель сначала поднес зажигалку ей, потом закурил сам. Теперь их разделяло светлое облачко дыма. Франка откинулась назад и попыталась успокоиться. – Что привело тебя во Фрайбург? – Приехала на могилу отца и ознакомиться с завещанием. – Да, точно, я видел его имя в списках погибших после последней бомбардировки. Сочувствую. Эти скоты не думают о том, сколько губят мирных граждан. С нетерпением жду дня, когда мы отомстим за смерть твоего отца и сотен тысяч других немцев, убитых союзниками. Франка начала тихонько дрожать. – Я тоже, Даниэль. Беркель, казалось, поверил. – Очень сожалею о том, что с тобой случилось. Он затянулся. Франка растерянно молчала. – Я слышал о мюнхенских событиях. Она хотела спросить, откуда, но сообразила: он, видимо, здесь все про всех знает. – Скверно, что ты попала под влияние подлых предателей рейха. У Франки сжалось сердце. Ганс был настоящий человек, такой, каким Даниэлю и прочим нацистам никогда не стать. Она отчаянно пыталась прогнать страх, казаться спокойной. – Спасибо за сочувствие, Даниэль. – К счастью, судья учел, что ты, как женщина, нуждаешься в снисхождении. Из-за своей доверчивости ты легче поддаешься пропаганде и бессовестной лжи подобных ублюдков. Жалею, что тебе пришлось через такое пройти. Ужасно, наверное, было. Не все понимают, но национал-социалисты хотят немецкому народу самой лучшей участи. Франка молчала. По его серьезному лицу она видела: Даниэль искренне верит в то, что говорит. – Я рад, что ты не попала на гильотину, как другие предатели. У тебя есть будущее – станешь женой и матерью, станешь рожать сыновей, которые послужат рейху. Даниэль докурил и воткнул окурок в стоявшую на столе пепельницу. Франка затянулась раза три, не больше. Он подался вперед. – Я уверен, ты усвоила урок. – Конечно, я тогда сглупила. Нужно было сразу на негодяев донести, но я боялась. Франка сделала глубокий вдох, пытаясь унять боль, вызванную этими словами. К столику подошла какая-то пожилая женщина. Беркель встал и поздоровался. – Герр Беркель, рада вас видеть. – И вас, фрау Гойч. Прекрасно выглядите. – Я так вам благодарна… – Женщина протянула ему пакет. – Это вам и вашей семье. – Нет-нет, я не могу… – Передайте мальчикам. За то, что вы для нас сделали. Беркель взял пакет. – Благодарю. Я поздравлю их от вас с Рождеством. – Благослови вас Господь, герр Беркель, – сказала она и на прощание добавила: – Хайль Гитлер! – Хайль Гитлер, – ответил Беркель, сел и извинился перед Франкой. – Кто это? – Старинная знакомая нашей семьи, попала в беду. Я с удовольствием помог. Жаль, что тебе не смог помочь, что ты не пришла ко мне, когда тобой пытались манипулировать предатели. – Наверное, был бы там, пришла бы. – Рад слышать. Судья принял правильное решение. Пора тебе жить дальше. Ты уже подумала, как отблагодаришь рейх? Медсестры нужны везде, особенно теперь, когда наши отважные воины в России каждый день получают раны на поле боя. – Я об этом думала, но я всего три недели как вышла из тюрьмы. Мне нужно время. Вероятно, после Рождества. – Понимаю. А где будешь встречать Рождество? – В Мюнхене. Я живу там. Сюда приехала на несколько дней. – И лыжи с собой взяла? – спросил он, глядя на пол возле стола. Франка вдруг вспомнила: в рюкзаке у нее морфий, бинты, гипс. Если Беркель это увидит – ей конец. – Дом, где жил папа, разбомбили. Я остановилась в нашем старом домике в горах. Не думала, что меня там занесет. – Да уж, погодка – нечто. Говоришь, к Рождеству вернешься в Мюнхен? Осталось всего-то девять дней. – Не хочу встречать праздник одна в старом домишке. Вернусь как можно скорее. – Помню я тот домик. Мы там неплохо повеселились. Франка едва не вздрогнула, вспомнив выходные, которые они проводили вместе. Те времена, когда Даниэль был главой местного отделения гитлерюгенда, словно относились к другой эпохе. Почти все девочки ей завидовали. Что ж, пусть забирают. У него на пальце поблескивало обручальное кольцо. – Ты женат? – Уже четыре года. Хельгу Даговер помнишь? – Конечно. – У нас два сына – Бастиан и Юрген. – Мои поздравления. – Настоящие арийские дети, как раз такие, какие нужны родине. Конечно, когда они вырастут, война кончится, и они будут пожинать плоды наших усилий. Франка не ответила. Ею овладело такое отчаянное желание бежать, скрыться, что едва хватило сил усидеть на месте. – Хочешь, фотографию покажу? – Конечно. Беркель достал из кармана бумажник, вынул фотографию. Лицо у него потеплело – таким его Франка еще не видела. – Скажи ведь, красавчики? |