Онлайн книга «Сожженные цветы»
|
Они постояли немного, проверяя свои ощущения. — Как хорошо, что ты приехала! Я люблю тебя. — Не слишком ли быстро? — Уже десять дней люблю. А ты? — Паша, ты мне нравишься. Уже десять дней. — Ты полюбишь меня, — пообещал он. Света подумала, что настолько нахальных типов еще не встречала. Слов нашлось совсем мало, а желание не имело границ, и поэтому вскоре они оказались в постели, а потом, когда Паша принес ей стакан воды из-под крана и подал уже прикуренную сигарету, Света спросила, зачем он пригласил ее. — Ты еще не поняла? Может, повторить? — Пока не надо. Просто мне показалось, что ты хотел поговорить. — Еще как! Свет, зачем ты живешь с этим идиотом, Фирсовым? Грубость вопроса заставила ее вздрогнуть. Света привстала на кровати, завернулась в простыню. — Не будем об этом. — Будем, — решил он. — Ты же не из-за денег с ним живешь! Я знаю. Чувствую. Тебе плевать на деньги. Расскажи мне, я хочу понять! — Противно сейчас даже думать о нем, — ответила она грустно. — Мне до безобразия хорошо с тобой. Знаешь, не хотела говорить этого, но… Ты мой первый любовник. Я никогда ничего такого не делала. — Я знаю. — Откуда? — Я же сыщик. — Кто тебе мог рассказать обо мне подобные вещи? — На самом деле это понятно по тому, как ты занимаешься любовью. Света смутилась, но Седов ущипнул ее за бок и пообещал краткий курс молодого бойца. — Молодого? — хихикнула Света. — Да я скоро бабушкой буду! — Никогда не поздно учиться. Они засмеялись — не потому, что он сказал что-то смешное, а ради самого смеха — им обоим хотелось смеяться. Обняв ее таким образом, чтобы поверхность его обнаженной кожи максимально прилегала к ее телу, настырный Седов потребовал историю ее жизни. — Ты же сыщик, ты и так все знаешь! — Но не ясновидящий! — Паша потерся щекой о ее плечо, подлизываясь. — Хочу все от тебя услышать. Как ты могла выйти замуж за такого идиота? — Случай, ничего больше. Мы встречались с Ваней Фирсовым в институте, потом переспали. Это было на том шабаше по поводу Вальпургиевой ночи — помнишь, я рассказывала, как… — Ага! — Буквально на следующее утро мы с Федей узнали, что наши родители разбились в аварии и погибли. Еще через месяц стало ясно — я беременна. Феде в то время было десять лет. У меня чуть крыша не поехала, а Ваня — и я благодарна ему за это — предложил мне выйти за него замуж. Я слабая, всегда была слабой, никогда не могла принять решение сама… Вот и попала в его семью. А когда родилась Маринка… Она мне тяжело далась, я чуть не преставилась в роддоме, а после три месяца провалялась в больнице. И представь, за это время мне ни разу дочь не привезли! Я так хотела держать ее на руках, кормить грудью, вставать к ее кроватке ночью! Горло сжал спазм, Света замолчала. Паша поцеловал ее, потерся носом о висок. — Пришла из больницы — а за Маринкой няня ухаживает! Меня не пускают к ней, говорят, что я слишком слабая, уроню ребенка. Своего ребенка уроню! Я — к Ване, а он — мама лучше знает! Сволочи. — А Федор? — Федю отправили учиться за границу. Как я была благодарна Фирсовым! На брата у меня уже не хватало ни сил, ни мыслей. Потом узнала, что они платили за обучение не своими деньгами, а продали мою квартиру и сняли с книжки сбережения родителей. Только дачу-развалюху под Остюковкой они не продали — желающих купить не нашлось. Странно, что я не помню, как подписывала документы на продажу… Ну, не на что обижаться — они же не обязаны брать мои проблемы на себя. Только противно, когда свекровь со свекром перед знакомыми себе медали вешали: ах, они о Феде заботятся, как о родном! Ах, как они о внучке заботятся! Ах, у них невестка только на диване лежит и ничего не делает! — А где родители Фирсова сейчас? — Мать в Москве, а отец — в Америке лекции о перестройке читает. Маринку они в Лондон отправили учиться, как и Федю. Только колледж выбрали покруче — родная внучка все-таки. А я дочь только на каникулах вижу. В этом году — почти не видела, потому что Ванечка решил, что Маринке полезнее лето с бабушкой в Москве провести. А я не могу к свекрови ездить, она меня страшно ненавидит, каждым словом старается унизить. Хотела поехать и остановиться в отеле, но у меня нет денег, а Ванечка сказал, что я глупости придумываю… Как я устала от Фирсовых! — Почему не уходишь от мужа? — Я живу с ним ради дочери. Ради ее будущего. К тому же Маринка любит папу. Да и куда мне идти? Ни гроша своего нет. Работать я не стала. Сначала из-за здоровья. После родов мне несколько операций сделали, потом процедуры, обследования. Больше у меня не может быть детей. Тебя бы это устроило? — Я люблю тебя, а не каких-то мифических детей! Разведись с этим хамлом! — При разводе он Маринку запросто отсудит. С его-то деньгами и связями! Седов слегка отодвинулся от нее. Теперь Света сама обняла прижалась к нему, устроившись на плече. — Федя приезжает погостить? — Да… — Ты не обижайся, но мне показалось, что он… ну, нетрадиционный маленько? — Паш, ты чего?! У него девушек — как звезд на небе! — Прости, прости! — Ладно уж… — Она подумала и добавила: — Я очень его люблю. Мне кажется иногда, что я так его люблю именно потому, что недодала ему в детстве любви. Он сам по себе такой чудесный вырос, я же ничего в него не вложила! Ни души, ни добрых слов. Ужас! Света вдруг заплакала, сама удивившись этому. Слезы всегда казались ей эмоциональным излишеством. Жалобить рыданиями ей было некого, а плакать в одиночестве — все равно что пить самому с собой. И вот наконец эти слезы стали кому-то интересны, и от них действительно становилось легче. Паша прижал ее к своей груди и стал укачивать, шепча на ушко что-то ласковое. Три часа пролетели, уложившись в три секунды. Наконец Света осознала, кто она, что представляет собой ее жизнь, и, тяжко вздыхая, выбралась из постели. Одеваясь, спросила Седова, который продолжал валяться: — Никуда не спешишь? А как твое расследование? Продвигается? — Угу, — ответил он, не отрываясь от стриптиза наоборот. — Так эти письма, в компьютере, они еще кому-то приходят? — Почему? — Выглядел Паша туповато. — Я подумала, что многие такое получают и ты знаешь, кто их рассылает. — А-а! — протянул Седов. Уходить ей не хотелось, но время поджимало. Собраться с мужеством традиционно помогал перекур. |