Книга Последний Намсара: Плененная королева, страница 30 – Кристен Сиккарелли

– Если вы не замолчите, – крик Сафиры резанул шум, словно остро отточенный нож, – мои солдаты выведут всех вон!

Ее глаза сверкнули, а рука легла на рукоятку метательного кинжала – излюбленного оружия Саф.

Гул моментально сдуло с толпы.

Роя ничего не смогла с собой поделать – искреннее восхищение затопило ее сердце.

Вдруг в тишине раздался чей-то смех. Красивый, заливистый смех – словно нежный звон маленьких колокольчиков пронесся по залу и отразился эхом под куполом.

Все взоры обратились на молодую советницу.

Несмотря на смех ее взгляд был холоден и тверд, как мраморный трон королевы.

– Ты конечно же шутишь, мой король!

Дакс вздохнул.

– Боюсь, это не шутка, советница Сильва.

Сильва. Где-то Роя уже слышала это имя…

Советница мило улыбнулась. Слишком мило.

– Мы обсуждали это ранее, мой король Твой мятеж и последующий приход к власти уже привели к серьезным раздорам между жителями этого города. То, что ты предлагаешь – отмену ограничений, – ослабит нашу и без того пострадавшую экономику. Такие изменения нужно вводить постепенно и аккуратно. И при этом советоваться со знающими людьми.

Подперев кулаком щеку, Дакс молча слушал советницу.

– Что касается твоего второго предложения, – продолжала она, – то раз члены Совета выбираются народом, а не назначаются королем, не тебе решать, кто будет сидеть в этом зале. Это право твоих людей.

В толпе закивали и одобрительно забормотали. Роя ждала, что Дакс перебьет ее и отметет все ее доводы. Но он молчал.

– А что до закона против убийства короля, – тут ее улыбка стала притворно-жалостливой, – мы все прекрасно знаем, почему ты хочешь его отменить. И мы тебе сочувствуем.

Советница умолкла, глядя на короля, и Роя предположила, что она думает об Аше, сбежавшей из города накануне своей казни.

Все считали, ей помог Дакс.

Но они ошибались.

– Ты не вправе исправлять древний закон только ради собственных интересов.

Советница Сильва понизила голос и шагнула к возвышению.

– Неразумно начинать таким образом свое правление, ведь твоя власть все еще очень хрупкая.

Их взгляды скрестились в немой борьбе, невидимой больше никому в этом зале.

Роя не сводила глаз с Дакса, желая только одного – чтобы тот наконец начал отстаивать свои права. Он король. А эти условия были прописаны в соглашении. У него нет выбора. Он обязан их утвердить.

Вместо этого он поддался давлению Совета.

Отвернувшись от советницы, он произнес:

– Тогда я предлагаю посоветоваться с этими знающими людьми и решить, как лучше снять ограничения.

На лице советницы Сильвы медленно расплылась победная улыбка.

Роя обернулась на Дакса. Он смотрел, как советница возвращается на свое место.

– Что ты делаешь? – прошипела Роя. – Прикажи, чтобы они приняли условия и отменили ограничения.

Она не собиралась все так оставлять. Но король даже не взглянул на нее.

– Она права. Необдуманные действия могут привести к хаосу.

Он произнес это так спокойно, словно знал, что все случится именно так.

– И я не могу навязывать свою волю моему народу.

– Можешь и должен! – Руки Рои тряслись от злости. – Ты король, Дакс!

Он встретил ее гневный взгляд.

– Но не тиран.

– Есть кое-что и похуже.

– Неужели? – он повернулся к ней. – То есть, ты предпочла бы тирана?

– Марионетке, танцующей под дудку Совета? Да.

Советница Сильва уселась в свое кресло, а сидящий рядом сутулый седовласый старик, к которому Дакс обращался ранее, называя его советник Барек, обменялся взглядами с другими членами Совета. Толпа задвигалась, и Роя поняла, что заседание близится к концу.

– Ты сказал, что не хочешь навязывать свою волю своему народу, – негромко сказала она. – Но десятилетиями воля драксоров довлела над моими людьми. И если ты думаешь, что это решение всего народа, – она указала на разодетых советников и еще роскошнее одетых горожан за ними, – ты просто глупец.

Дакс нагнулся к ней так близко, что она почувствовала его тепло.

– Если я глупец, – глядя ей в глаза, сказал он, – кто тогда та, что вышла за меня замуж?

Роя не заметила, что их перепалка привлекла внимание Совета, но Дакс сразу понял это. Он откинулся на спинку трона и послал Рое одну из своих беспечных улыбок. Словно она была не королева, а глупенькая молоденькая девчонка, с которой можно пофлиртовать и посмеяться.

Рое захотелось влепить ему пощечину.

Она отвернулась, еле сдерживая ярость и сгорая от стыда. Если это правда – если Дакс предвидел, каким будет реакция Совета, – значит, он сознательно обманул Великие Дома. Подписав соглашение, он просто дал им всем ложные обещания.

Неужели она на самом деле бросила все ради этого мужчины?

Внутри у Рои клокотала ненависть. Она смертельно устала от бессилия своего народа. От того, что матери вынуждены отдавать своих детей в услужение, потому что не могли их прокормить, и всю оставшуюся жизнь жить с грузом этого стыда. От того, что в поисках работы отцы уходили из дома и не видели, как растут их дети. От того, что из-за голода ее люди становились все слабее и болезненнее, а значит, бесполезнее.

Роя больше не могла это выносить.

Повернувшись к советнице Сильве, она громко сказала:

– Как ты думаешь, что произойдет, когда мой отец узнает, что наше соглашение нарушено?

Ее голос пронесся по залу и замер эхом под куполом.

– Что случится, когда Великие Дома поймут, что их предали?

Пронзительные карие глаза советницы остановились на Рое – впервые с того момента, как она появилась в зале.

– Предали? Это слегка… преувеличено, тебе не кажется?

Снова мягкая улыбка тронула ее губы – но не глаза.

– Именно так все и происходит в Фиргаарде. Мы принимаем решения с осторожностью, продумывая каждую мелочь. Если ты собираешься быть нашей королевой, тебе придется привыкнуть к нашим обычаям.

И она повернулась к Совету, тем самым показывая Рое, что разговор окончен.

– Ваши обычаи несправедливы.

Голос Рои прозвенел над толпой. Зал замер; вязкая тишина разлилась в воздухе.

Дакс дотянулся до ее запястья, но она вырвала руку.

Советница Сильва повернулась к ней.

– Из-за дракосоров мой народ терпит лишения и медленно умирает от голода, – с вызовом продолжала Роя. – Поэтому прошу великодушно меня простить, если я не слишком доверяю вашим обычаям.