Книга Дневник Дейзи Доули, страница 65 – Анна Пастернак

— Отчасти и поэтому. У нее нет особых надежд и запросов. С ней я понимаю, что могу просто приятно провести время и ни о чем не загадывать, поскольку она слишком молода, замуж пока не стремится и детей заводить тоже еще не планирует.

— А я разве говорила, что хочу выйти за тебя замуж и завести от тебя детей? — возмутилась я.

— И без слов все было понятно — с женщинами твоего возраста это всегда подразумевается. Скажешь, нет? — Не щадя меня, он продолжал: — Женщина постарше всегда молча давит на тебя, мол, будь мужчиной, будь хоть ты мужчиной, потому что предыдущие не смогли. Под конец я ощутил, что не дотягиваю до твоих требований.

— Не дотягиваешь. Теперь я и сама вижу, — уязвленная, произнесла я.

Макс понурился и направился было к двери, но я остановила его, насмешливо сказав:

— С тех пор как ты впервые пригласил меня на свидание, ты запел по-другому. Помнится, тогда ты говорил, что не выносишь двадцатилетних, потому что у них, мол, завышенные требования?

Макс остановился, но ничего не ответил. Да слова были и не нужны: у него на лице крупными буквами было написано: «У всех баб требования завышены».

Когда он ушел, я плюхнулась прямо на пол подсобки и залилась слезами. Так меня и нашли Люси с Майлсом. Но, хотя я и ревела в три ручья, какая-то часть меня критически рассматривала пыльный ковролин на полу и думала «хорошо бы тут как следует пропылесосить». Может, это такая форма самозащиты у нашей психики — отвлекаться на мелочи, давать сознанию небольшие задачи именно в разгар кризиса, чтобы пробки не вылетели? Например, у тебя сердце разрывается от боли, а ты сосредоточенно точишь карандашик, доводя его острие до игольной остроты, и смотришь, как причудливо разлетаются по столу стружки, и думаешь, отчего это они разлетаются именно так. Люси подняла меня с пола и крепко обняла.

— Не убивайся так, — сказала она, — он того не стоит.

— Люси права, — поддержал ее Майлс. — Мы, непостоянные ублюдки, все поголовно изображаем, будто нам нужны длительные отношения, а на самом деле хотим уложить женщину в койку с наименьшими затратами.

— Это я помню! — Люси тряхнула головой.

Через два часа, когда Люси забрала дочек из школы и отвезла к своим родителям, на городскую квартиру, она выразила желание подбросить меня домой, к маме.

— Но мама с Арчибальдом, — воспротивилась я, — и ей совершенно ни к чему, чтобы я маячила на горизонте и своим несчастным видом напоминала ей о том, что она плохая мать — ведь ее дочь неспособна построить нормальные отношения с мужиком.

— Она тебя любит, глупышка, — возразила Люси. — Переживает твою боль, как свою. И вообще, я ей все равно уже позвонила, и она нас ждет. Подогревает свое горячее сочувствие в духовке и варит бальзам для твоего израненного сердца.

Я улыбнулась.

— А теперь расскажи, каково это — иметь дело с Майлсом?

— Я и забыла, что мужское прикосновение может так возбуждать! — призналась Люси. — Он всего-то и запустил пальцы мне за пояс джинсов, а я уже была на седьмом небе.

— Да, прикосновение говорит о человеке многое, если не все. Но ты помни, что пальцы Майлса всегда говорят одно и то же: «Когда же я тебя заполучу?» Люси засмеялась.

— Он все шептал мне на ухо, уговаривал пойти к нему, и я была готова на все, чтобы это сделать, но спохватилась, что мне пора забирать девочек из школы. Я ждала их на школьном дворе, и меня внезапно пришибла одна простая мысль: свидания с матерью-одиночкой могут быть какими угодно, но только не спонтанными.

— Что нам с тобой нужно, это секс-приятели.

Люси взглянула на меня озадаченно.

— Последний писк в Штатах, — объяснила я. — Дружеский секс с хорошо знакомым мужчиной. Лучше всего для этой цели подходят бывшие любовники, потому что ты их уже отлично знаешь и ничем не рискуешь. Дружеский секс, не такая распущенная штука, как случайные связи и не такая сложная, как роман, — никакой эмоциональной программы не подразумевается, но всем хорошо. Просто нужно найти кого-то, с кем тебе уютно и приятно, с кем всегда можно переспать, а потом разбежаться по своим делам.

— А вдруг одна из сторон увлечется всерьез?

— А это и есть главная опасность дружеского секса. Нужно сохранять эмоциональную отстраненность, иначе ничего не получится, — растолковала я. — Да, и еще важно сохранять способность встречаться с объектом только для этого.

— Почему бы тебе тогда не договориться с Майлсом? Не в службу, а в дружбу? — спросила Люси.

— По тем же причинам, по которым он не подойдет и тебе. Ни ты, ни я не застрахованы от того, чтобы увлечься им. Майлс, конечно, сущий бес, но лучше уж знакомый бес…

Мы благополучно доехали до маминого дома, и мама принялась по мере своих сил нас подбадривать. Материнская мудрость обволокла нас, как пушистый плед. Арчибальд не показывался, и очень кстати: когда тебе нужно мамино утешение, независимо от возраста все-таки хочется, чтобы она была в соответствующем настроении. В такие минуты не хочется воспринимать ее как чью-то любовницу. Мама растопила камин и усадила нас перед огнем, подала чай, домашний сливовый джем и сдобные пышки.

— Мужчин не изменишь, — мудро сказала она. — Усвойте это, девочки. Они — это они, а вы — это вы, и незачем копья ломать. Или вы танцуете, или нет. Все очень просто.

— А как же найти хорошую пару? — спросила Люси.

— Избраннику необязательно быть похожим на тебя. Но вы должны подходить друг к другу, как ключ к замку. Чтобы этак приятно щелкало.

— Но как его найти, избранника? — горестно простонала я.

— Верить в него, то есть верить в себя, — объяснила мама. — Тогда ты точно поймешь, чего хочешь, а чего нет.

— Ну да, конечно, именно об этом Чед Нимб и пишет в своей книге! — радостно подпрыгнула я.

Люси закатила глаза.

— Нет, правда, послушайте! Он предлагает такой метод: написать будущему избраннику письмо.

— То есть прежде, чем с ним познакомишься? — недоверчиво спросила Люси.

— Именно! Это будет вроде как приглашение, чтобы он появился в твоей жизни. А вселенная послужит тебе почтальоном. Давай попробуем, что нам терять? Ну, Люси, ну давай!

— А насколько конкретным должно быть письмо? — насмешливо спросила Люси. — Размер ботинок избранника указывать или не надо?

Мы сидели на постели в пижамах, вооружившись блокнотами и ручками. Люси была настроена скептически.

— Нет, ты мне скажи! Нужно писать ему: «Дорогой суженый, пожалуйста, окажись не инвалидом и не симпатичным карликом. Будь так добр, пусть у тебя среди друзей будет хотя бы одна мировая знаменитость — любая, мне все равно, какая. И еще, пожалуйста, никакой волосатой спины, седеющей козлиной бородки и золотых украшений и барсеток»? Так и писать?

Я захихикала.