Онлайн книга «Лабутены для Золушки»
|
Теряя сознание, она чувствовала, как ее тащат грубые бесцеремонные руки, как на голову опускается душный мешок… Романтичная сказка закончилась… * * * – Хватит! Она очухивается… Слова эти добрались до нее издалека и звучали глухо, словно сквозь толщу воды. Лишь осознав смысл услышанного, Кира восстановила и то, что им сопутствовало. Кто-то только что шлепнул ее по щеке, лицо было мокрое, она неудобно лежала на чем-то мягком. Знакомый запах прелого дерева, земли, цветущих растений, где-то кудахчут куры, гогочут гуси… Вот все и встало на свои места: она у тети Шуры, в деревне, бывшей Голодаевке, а ныне Изобильной… А этот дурацкий бал с выкрутасами – так видно, самогоном напоили… «Но когда я к ней приехала? И потом, с каких пор в доме у тети Шуры говорят по-французски?» Кира открыла глаза. Перед ней стояли девушки. Четыре. У одной в руке был стакан с водой – пыльный, весь в белесых потеках, – машинально отметила она. Из-за плотных штор сочился дневной свет. Гуси стихли. Теперь слышался лишь звук размеренных шагов под окнами. Вперед, назад, вперед, назад… – Как ты? – спросила та, что нависла над ней ближе других – так, что Кира чувствовала ее дыхание у себя на щеке. – Погоди. Видишь, еще не очухалась. Они действительно разговаривали на французском. «Да, это точно не Изобильное», – подумала Кира. Привстала, оторвав голову от подушки, комковатой и довольно несвежей. Одета она была в вечернее платье – то самое, от Готье, только измятое и порванное. Туфли куда-то пропали. На ногах красовались шерстяные носки. Похоже, она действительно в сказке про Золушку – но когда часы уже пробили полночь и чары рассеялись… И вдруг она вспомнила: удар металла о металл, хлопки подушек безопасности, потерявший управление и слетевший с дороги лимузин, распахнутые настежь дверцы, люди в противогазах, усыпляющий газ, грубые руки… – Где я? Где Андрей? – Ну, что я вам говорила. Иностранка. Эти слова с апломбом произнесла мулатка, одетая в растянутую трикотажную пижаму, и стоявшая, уперев руки в бедра, чуть поодаль от старой железной кровати, на которой лежала Кира. – Похоже, русская. Кира поняла, что заговорила на родном языке и, сосредоточившись, перешла на французский. – Где я? Девушки переглянулись. На всех была явно чужая, нелепая одежда – рваная длинная юбка с яркой маечкой, старый халат, мужская рубашка с заляпанными краской рабочими брюками, растоптанные шлепанцы или пляжные сланцы… – О! Похоже, мы с тобой поболтаем, – мулатка подошла поближе. Та, что держала стакан, поставила его на обшарпанную прикроватную тумбочку. – Я думаю, что ты, как и все мы, в Карну, – сказала она. – Но Эмма уверена, что в Жемано. Девушка кивнула на темноволосую соседку, облокотившуюся на спинку кровати. – Где Андрей? – Кира машинально обернулась. – Со мной был мужчина… – Послушай, – в разговор вступила голубоглазая высокая девушка с косой через плечо. – Тебя похитили? Помнишь подробности? Кира пожала плечами. – Грузовиком протаранили… Потом ничего не помню. Как я здесь оказалась? – Тебя привезли часа полтора назад, мы мотор слышали. Больше ничего не знаем. – Нас тоже похитили, если тебе интересно, – добавила мулатка. – Такие дела. Где мы находимся, неизвестно. Да и толку? Связи нет, сбежать невозможно, эти ублюдки охраняют круглосуточно. Кира села на кровати. Голова закружилась, пришлось переждать, пока стены и лица перестанут плыть и покачиваться. Она огляделась. Довольно просторная комната – судя по всему, в большом деревенском доме, небогатом, и не слишком опрятном. Старая мебель, простенькие, местами отклеившиеся обои в цветочек. Несколько кроватей – тоже железных, как и та, на которой очнулась Кира, но с другими спинками. Вообще вся обстановка составлена вразнобой, как если бы ее собирали на распродажах или по помойкам. А вот компания явно не соответствовала собранной из отходов картинке. Все девушки резко контрастировали с обстановкой: высокие, стройные, ухоженные и, несомненно, красивые, несмотря на простую одежду и отсутствие макияжа. Гладкая кожа, маникюр и педикюр, подкачанные губы, подбритые и подстриженные брови, блестящие волосы, легкий запах тонкого парфюма… Все, как на подбор! И вдобавок, похищены… Что бы это значило? – Как тебя зовут? – спросила голубоглазка. – Кира. – Русская? – Да. – Меня зовут Софи. Я из Брюсселя. Это Эмма из Будапешта. Она не говорит по-французски. Только по-английски и на своем тарабарском. Эта от природы смуглая нахалка – Марша. – А я Анна-Тереза. Барселона, – на ломаном французском представилась худенькая брюнетка с медальным профилем, сидевшая в ногах у Киры и пытавшаяся приклеить загнувшийся краешек лейкопластыря на левом предплечье. – Где тебя схватили? – поинтересовалась Марша. – Мы ехали с Бала цветов, из замка Мон Дельмор. Я и Андрей… Мы были в «Роллс-Ройсе», с охранником… – Ты что, важная птица? – спросила Софи. – Никакая я не птица! Просто меня выбрали Королевой бала, – сказала Кира, и слезы сами собой хлынули из глаз. Эмма протянула пачку одноразовых платков, которые, кажется, всегда держала наготове. – Успокойся, от слез нет никакого толку. Марша усмехнулась: – Тут ты своей историей никого не удивишь. Одну вытащили из СПА, прямо с массажного стола, – она кивнула на Эмму. – Другую взяли на трассе под Каннами… Софи подняла руку, подтверждая, что речь идет о ней. – Эту выудили из кровати в пятизвездочном отеле, – Анна-Тереза печально развела руками: да, так и было. – Меня вытащили в окно дамской комнаты в ресторане… Сволочи, как какой-нибудь мешок с картошкой… Эту русскую хлопнули по дороге из Мон Дельмора, не помог ни «Роллс-Ройс», ни охрана. Да, у этих сукиных сынов, вероятно, все куплено! Похоже, Марша была из тех, кто не теряет присутствия духа, даже в самых сложных ситуациях. – Кто они? Что это за люди? – выдохнула Кира сквозь слезы, с которыми никак не могла совладать. – Думаешь, они нам представлялись? – усмехнулась Марша. – Но Эмма говорит, что это, скорей всего, Гастон Синяя Борода. Марсельский бандит. Она на телевидении работала, там, у себя, ну и читала много всяких расследований. – Так, подруга? – обратилась она к Эмме, и руками провела от подбородка к талии, будто показала длинную бороду. Уловив смысл сказанного, Эмма кивнула. – Gaston, – подтвердила она по-английски. – French gangster. Подсев с другого края кровати, Марша осторожно потрогала, помяла подол платья Киры, словно оценивала ткань на ощупь. |