Книга Дерзкая. Тайный поцелуй, страница 36 – Екатерина Васина

— Ну и значит не поедем. — успокаиваю ее. — Садись.

Адри косится на мою тачку, я на всякий случай оглядываю борта. Нет, чистая, мыл буквально пару дней назад. Да и пыль еще найти надо с таким количеством дождей.

— Она не кусается. — говорю на всякий случай.

Нет, ну мало ли, может, она тоже смотрела тот ужастик, где машина жрала своих пассажиров. Название из головы выветрилось. Но помню в детстве я едва не напустил в постель лужу, когда решил посмотреть его в одиночку.

— Она то не кусается…

Причем я сначала даже не понимаю подтекста фразы. То ли феромоны заставляют мозг работать с задержкой, то ли просто сказывается усталость. Но я несколько мгновение просто смотрю на Адри.

Потом доходит…

Знала бы она, что хочу ее укусить. Зубами ощутить вкус кожи, нежность. Почувствовать как она вздрогнет от прикосновения и тут же затушить легкий укус поцелуем.

— Обещаю вести себя прилично.

— Мужчины всегда очень много обещают.

— Адри… — я даже отворяю перед дней дверь тачки. Почувствуй себя гребаным джентльменом. Только цилиндра и плаща не хватает. И сигары во рту

— Адри, — повторяю с наслаждением ее имя. — Я с удовольствием посоревнуюсь в том, чьи фразы острее. Но только в другом месте.

— Да в каком?!

Я лишь захлопываю за ней дверь. Сейчас узнает. Почему-то кажется, что именно туда стоит ее отвезти. Пусть и путь не самый близкий.

Это кафе, ну или бар, хрен его знает, я отметил год назад. "The Holy Crab", такое заведение с оранжево-красной вывеской, что светится вечерами и иногда подмигивает. Внутри светло, много дерева и особо доставляет доска на всю стену, где подробно нарисован лобстер и то, как его разделывать. Я угадал: Адри так сразу и начинает разглядывать это чудо рисования.

— Кстати, тут вон и как краба разделывать тоже нарисовано.

— Какого… хрена?

Я молча подталкиваю ее к свободному месту. Здесь не надо дожидаться у стойки, пока подойдет официант и отведет тебя к столику. Смотришь на свободные и садишься сам.

— Доверься мне. — говорю Адри. — Ты когда-нибудь ела крабов? У тебя нет аллергии на морепродукты?

— "Нет" на оба вопроса. Но что…

— Тихо! — грожу пальцем.

Адри открывает рот, но тут же машет рукой и даже чуть улыбается.

— Ладно, посмотрим, что ты задумал. — говорит почти весело. — У тебя слишком таинственный и важный вид. Если начну докапываться, станешь обижаться, мужчины на такое способны.

— Ха! — только и отвечаю я, а потом подходит официант. Я его знаю.

— Привет, Генри! — у него на бейджике имя, но я его и так помню. Парень тут работает больше года, мы периодически сталкиваемся и улыбаемся при встрече.

— Добрый день, Дейв. Как ваши дела?

— Вот…захотелось помедитировать.

— Как обычно?

— Да. И милой леди тоже.

Генри кивает и исчезает так же внезапно, как и появился. Спустя минуту на нашем столе уже высокие стаканы с водой и льдом. А заказ — я уверен — вовсю готовится.

— Не привыкла еще везде пить воду. — ворчит Адри, но тянется за стаканом. Я смотрю как она пьет, а у самого пересыхает во рту. Да это смешно уже! Женщина вызывает желание только лишь тем, что решила попить воды.

В итоге, я и сам выпиваю почти половину своего стакана. Залпом. И выдыхаю.

— Здесь мило. — сообщает Адри.

И тут у нее смешно так округляются глаза. Это Генри приносит ведерко. Они недавно сменили обычное глубокое блюдо на такое небольшое ведерко, блестящее и с морского цвета каймой по краю. На тарелке же лежат щипцы и два специальных ножа.

— Выглядит угрожающе. — отмечает Адри.

Я сейчас готов откусить себе язык и прочие части тела, так как в голове туман и одна мысль: как, черт подери, сексуально звучит ее акцент!

— Главное используй их только против крабов. — выдавливаю из себя.

Так себе шутка, могу и лучше.

А затем приносят четырех крабов. Больших. Красных. На огромном блюде. А к ним — два стакана с ромом. Да, сегодня я хочу практически заставить Адри выпить этот напиток. Его не так много, он расслабляет, а ей это сейчас надо. Можно найти другие способы, но почти все они несут не совсем приличный характер. Или откровенно сумасшедший. Про вторые я расскажу ей.

Когда она выпьет хотя бы половину порции.

— Мамочки. — выдыхает Адри. — Монстры какие-то.

— Они вареные.

— Вареные монстры звучит еще страшнее.

А я вдруг понимаю, что смотреть на Адри и ее удивление — одно удовольствие. Приходится, правда, сдерживать смех. Просто она так забавно реагирует на многие вещи. Думаю, самоирония у нее в крови.

— Де-е-ейв! — тянет шепотом Адриана. — Эм-м-м…у меня знания по разделке монстров только в теории.

Я же перевожу дыхание. Пока объясняю и показываю тонкости поедания крабов, Адри внимательно слушает. Глаза сверкают, она узнает что-то новое. И ей безумно интересно. Кажется, если утренние проблемы и стрессы не забылись, то уже отошли на задний план.

Но я ошибся. Адри, расправившись с клешней, выпивает ром и сообщает.

— Больше алкоголя не надо. А ты машину оставишь здесь?

— Уедем на такси. — отвечаю ей. — Машину отгонят, я позвоню. Есть такая служба. Иногда можно, особенно если сидишь и общаешься с девушкой.

— Которую утром заставил…

— Стоп! — прерываю ее. — Так, давай сразу кое-что проясним. Никто никого не заставлял, Адри. Я просто проверю твою работу и все.

— Тогда почему это, а не… что-то другое?

Краб кажется сухим и на вкус как песок. Адри смотрит требовательно, аж в сумую глубину души. Но я отказываюсь понимать ее возмущение.

И краб снова становится сочным и нежным.

— Ты делаешь то, что выпадет. Подписываясь стать ветеринаром ты же не ожидала, что тебе придется все время гладить милых зверюшек и максимум — перевязывать им симпатичные хвостики? У нас работа не самая благодарная, Адри. Наши пациенты могут укусить, оцарапать, они не испытывают к нам благодарности. Максимум — терпение.

— А мне овчарка руки лизала. — вдруг говорит Адри. — Когда я ей лапу промывала после укуса другой собаки. Это еще в России было и…

— Это очень воспитанная овчарка.

— А ты быстро выгорел.

От такого заявления я лишь усмехаюсь. Слышу подобное не первый раз.

— Просто я принимаю тот факт, что порой надо принимать решения, которые сам раньше не одобрил бы. Мне проще лечить животного с ясным разумом. А если станешь рыдать как каждым пациентом, то скоро или спятишь, или сопьешься.