Онлайн книга «Алмазная пыль »
|
И почему-то до истерики пугала мысль, что фон Гирс и правда захочет сделать меня новой баронессой. Вдруг он не врал мне? Ну вдруг?.. Вдруг все эти слова «К черту Веру, к черту всех прочих» и «Мне нужна только ты, Марго» – вдруг это не ложь? Один шанс на миллион, что мужчины прошлых веков хоть чем-то отличаются от мужчин двадцать первого века. И все-таки он был, этот шанс… Как-никак, но прежняя жена Георга тоже была незнатного рода. И это не стало препятствием. Он даже решился на совершенно сумасшедший поступок – отбил невесту у собственного брата! Черт его знает, этого зеленоглазого дьявола, чем он удивит мир в следующий раз? * * * Что до Нади – слава богу, она ни о чем не догадалась. День для нее тоже был насыщенным. Уроки, уроки, уроки, потом обед, в течение которого она говорила так много, что и я двух слов не успела вставить. Потом кормежка пони, возня с уздечкой, которую Надя училась сама надевать на животное и – поездка верхом по периметру обширного парка. И мне в этих ее новых развлечениях совсем не было места… Если я прямо сейчас улечу, – уныло думала я, издали наблюдая за Надей, – как та Мэри Поппинс, на зонтике – она даже не заметит. А если и заметит, то точно не сразу. А потом я обратила внимание, что какая-то громоздкая неповоротливая повозка слишком уж долго стоит возле конюшен… Да еще и слуги неспешно, но постоянно перетаскивают в нее большие и малые свертки. – Это… это что они такие делают? Кто приказал? – Я разыскала Глафиру, бывшую, конечно, поблизости и всем руководившую. Двое могучих лакеев как раз тащили сундук, из-под крышки которого свешивался голубой поясок от платья Нади. – Приказал известно кто – господин барон, – не переставая руководить сборами, пояснила Глаша. – В деревню ехать изволят! Барыня Катерина Николаевна пригласила к себе – и братца, и барышню. Они-то у себя в Ясеневке каженный год Рождество справляют. Ясеневка – деревня ихова, сорок верст отсюда. – Уезжают, значит… – я почувствовала, как мучительно заныло в груди. И не успела осознать все в полной мере, как Глаша выпалила: – Да ты-то тоже едешь! Раз барышня собралась, то и гувернантка с нею. Куда ж они теперь без тебя?! Вон, и чемодан уж твой волокут. Вместительный и стильный чемодан с логотипами Louis Vuitton – тот самый, в котором два месяца назад привез сюда мой гардероб Яша, – и правда бережно устроили в повозке совсем рядом с Надиным сундуком. – Не надо было, я б и сама собрала… – пробормотала я, удивленная таким поворотом. Это что же – Георг оставит фабрику до Рождества как минимум и все это время проведет только лишь с Надей? Ну и со мной, наверное. От понимания этого мне сделалось еще страшнее… Хотя и зарождалось в душе предвкушение чего-то радостного – нового и совершенно необыкновенного. И фантастическая картинка о нашем общем будущем приобретала в моей голове все более и более реальные детали… К вечеру весь дом был перевернут с ног на голову. Отъезд планировался завтра, с утра, так что слуги носились вверх и вниз по парадной лестнице, боясь что-то упустить или позабыть. Георг же был невозмутим. Вернулся он поздно, со мной поздоровался лишь небрежным кивком, но это и неудивительно – слуги были всюду, и никакой романтики обстановка не подразумевала. Зато отужинав (ужинал, между прочим, он сегодня со мной и Надей), Георг придержал меня в столовой за локоть и негромко сообщил: – Марго, сделайте одолжение: уложите Надю пораньше и зайдите ко мне в кабинет. Для важного разговора. – Как скажете, Георгий Николаевич, – ответила я почти без кокетства и даже потрудилась сделать книксен. А он тайком заглянул мне в глаза, улыбнулся и ушел. Ну вот и все, Марго. Поздравляю. Кажется, ты официально стала любовницей барона фон Гирса. В старости нужно обязательно написать книгу «Как соблазнить миллионера». Шутки шутками, но к чему наши «важные дела» приведут один черт разберется. Я до сих пор не могла понять, что чувствую к Георгу. И до сих пор его боялась. * * * Свет был потушен, лишь настольная лампа отхватила у темноты участок комнаты, да декабрьский снег в окнах выбелил рамы и подоконник. Георг стоял спиной ко мне, опершись руками на стол, когда я приоткрыла дверь его кабинета. Без сюртука, в белой сорочке с закатанными по локоть рукавами он до того был похож на своего брата, что мне сделалось дурно. Ничего у нас не выйдет… И ночь наша с ним – одна сплошная неловкость. А еще попытки не ругать себя, что не догадалась захватить из будущего хотя бы свои таблетки. О защите, в прочем, позаботился Георг, так что, хочется думать, обойдется без последствий. Нет, ничего у нас не выйдет… Или все-таки сделать над собой усилие? Ради Нади? Я подошла и невесомо тронула Георга за плечо. Выдавила улыбку. – Привет. – Привет, – охотно отозвался он. Ждал. Развернулся и ладонями поднял мое лицо кверху, совсем как вчера вечером. Наклонился, поцеловал. Не так как вчера – коротко и отстраненно. Что-то беспокоило его сегодня, без сомнений. – Неприятности на фабрике? – угадала я. Георг вздохнул. Отпустил меня, обошел стол и изящно устроился в кресле. Закинул ногу на ногу – излюбленная его поза. Хоть сейчас на фотографию и в рамку. – Присядь, Марго, нам и впрямь надо поговорить. – Давай, поговорим, – поддержала я. Тоже постаралась устроиться на стуле с грацией принцессы. Надо же соответствовать. Насторожилась я лишь когда Георг передвинул на мою сторону плотный конверт. А потом еще один такой же. – Что это?.. – Твое жалованье за последний месяц. И небольшая премия. – Я скептически изогнула бровь – а Георг поторопился договорить: – Надя с тобой буквально расцвела, я не мог этого не отметить. – Спасибо… А во втором? – А во втором рекомендации. Очень хорошие рекомендации, с которыми ты без труда найдешь новое место. – Какие… какие еще рекомендации? Мне не нужно новое место, меня вполне устраивает это… Я растерялась и зачем-то даже начала просматривать, что он в этих рекомендациях понаписал. Пока не осознала все в полной мере. Сердце ухнуло куда-то вниз. – Ты не выгонишь меня… – Язык не слушался, а голос внезапно стал глухим, будто кто-то тисками сжал мне горло. – Ты не посмеешь… это слишком подло даже для тебя… – Марго, Марго, милая! – Георг быстро поднялся, обогнул стол и с теплотою сжал мои плечи. – Не устраивай сцен, прошу. Это целиком и полностью моя ошибка – то, что было вчера. Я это признаю. Можешь ругать меня сколько хочешь, только не плачь, умоляю. |