Книга Любимая воина и источник силы, страница 39 – Любовь Черникова

– Чего?! – наши с отцом возгласы слились воедино.

– Хватит! Не продолжайте. Мне больше неинтересно, – буркнула я отстраненно, а на деле хотелось завизжать.

Врачеватель усмехнулся.

– Чтобы это убрать, нужно неплохо разбираться в артефактах сияющих. Я, к счастью, поднаторел. Минуту…

Он вышел из комнаты, оставив нас вдвоем.

– Пап, – позвала я, как в детстве. – Что-то мне не по себе…

– Элья, малышка, я рядом, я с тобой.

Отец взял мою ладонь, и я притянула его к себе. Обняла, чувствуя, как родная теплая рука успокаивающе гладит спину. От такой заботы и участия я расслабилась и решилась:

– Пап, ты же можешь связаться с Вердерионом? Можно мне поговорить с ним? У тебя наверняка есть амулет вызова? Или принеси, пожалуйста, мой собственный. Он здесь, в общежитии, – в белой коробочке, что в моем шкафчике.

– Льяра… Я бы не хотел, чтобы вы с милордом Аллакири продолжали общение.

Тяжелый вздох не удалось сдержать. Началось!

– Папа, Верд спас меня, – постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно. – Не появись он в последний момент, ты вряд ли бы успел, – может, и жестоко по отношению к отцу, но правда.

– И я благодарен ему за это всей душой, о чем сообщу позже. Лично. Но вот то, что сегодня он воспользовался твоей дезориентацией, беззащитным положением и влюбленностью, навеянной его героическим образом, не поддается логике! А ничем иным я не могу объяснить увиденную картину.

– Бред! Верд меня любит, и я его тоже! – от всплеска эмоций резко закружилась голова, и я, зажмурившись, прилегла на бок.

– Элья, даже если все так, как ты говоришь, осознаешь ли ты, что он за человек? На что способен? Вердерион очень сильный оборотник, но плохо контролирует зверя, и это усугубляется со временем. До сих пор удавалось избежать беды, но никто не знает, когда произойдет очередной срыв. Милорд Аллакири искусный воин и прекрасный офицер, и за это я его уважаю, но он не партия для тебя, дочка, – отец старался говорить мягко, осторожно поглаживая мое плечо.

– Ага, конечно, – я демонстративно перевернулась на спину, отнимая руку у отца. – Для меня, похоже, только Галэн отличная партия. Просто прекрасная! Содержатель притонов, шантажист, извращенец, каких свет не видывал, да вдобавок еще и культист! Нет, папа, как по мне, так лучше уж сумасшедший оборотник. Он, по крайней мере, ценит мою жизнь.

– Извращенец?! – похоже, из всей тирады отец ухватил именно этот эпитет.

Осмелев вконец, я, не глядя на отца, ровно произнесла в потолок:

– Тебя хоть раз шантажировали на женском кресле? Принуждали к чему-либо? Угрожали насилием в будущей семейной жизни?

– Кхм… – похоже, отец не нашелся с ответом, но я чувствовала его тяжелый взгляд, который не сулил Галэну ничего хорошего, попадись ему принц, и понимала, что только предупреждение доктора заставляет его тени вести себя смирно.

– Я попрошу вас перевернуться на живот, – это вернулся Халабрия Хрост, уверенным шагом ворвавшись в кабинет и прервав наш разговор своим появлением.

– Вас долго не было, – буркнула я, переворачиваясь.

– Я консультировался с нашим специалистом-артефактором, он подтвердил мою теорию. Лорд Яррант, мне придется усыпить вашу дочь.

– Хорошо.

Резкий запах ворвался в ноздри, заставив сознание проясниться. Я открыла глаза и перехватила руку чуть раньше, чем та ударила меня по щеке. Отчего-то это поползновение так разозлило, что второй я тут же от души залепила пощечину, не разбираясь, кто именно надо мной склонился.

– Ай! За что? – раздался возмущенный возглас.

Окружающее постепенно обрело четкие очертания, и я осторожно села на койке, уставившись на конопатого парнишку-врачевателя, с которым мы вместе поступали.

– Севиндж? Ты что здесь делаешь?

– Он самый. Рад, что ты запомнила мое имя, – парень потер налившуюся краснотой щеку.

– Только имя, – я улыбнулась. – С родовым именем сложнее.

Будущий врачеватель с усмешкой кивнул, привыкший. И тут же снова посерьезнел:

– Льяра, в лазарете что-то происходит, думаю, нам стоит уйти поскорей.

Растерянный вид, взгляд, то и дело перескакивающий с моей персоны на дверь кабинета, подтверждали его слова, хотя мысль о подвохе первой пришла мне в голову. Сегодня я уже бездумно пошла за случайным провожатым и в результате оказалась на алтаре. Осторожность не будет лишней. Я спокойно спросила:

– А что случилось? – я вдруг поняла, здесь нет отца, а он бы меня оставил после случившегося только в надежных руках. – И где мой отец?

– Когда Хрост закончил с тобой, лорд Яррант куда-то вышел. Сказал, что скоро вернется, и просил доктора присмотреть.

Я невольно вскинула руку, чтобы потрогать место чуть пониже затылка, где была блокирующая татуировка, но сдержалась. Севиндж мой порыв заметил:

– Не бойся, все не так страшно. Там больше ничего нет. И никаких шрамов.

Я высвободила эмпатию и легонько прощупала парня, а он улыбнулся в ответ, послав мне мысленно воздушный поцелуй.

– И правда работает! Я снова маг! – моей радости не было предела.

– Давай руку, – врачеватель помог мне спуститься. – Голова не кружится? Не тошнит?

Я прислушалась к своим ощущениям – вроде порядок.

– Честно? Намного лучше, чем последние несколько часов. – А что случилось-то?

Парень снова покосился на дверь, будто куда-то спешил, и мне невольно стала передаваться его нервозность.

– Да ничего хорошего, – он быстро подошел к приоткрытой двери и осторожно выглянул в коридор сквозь зазор со стороны петель.

– Хрост идет, скорей! – схватив за руку, Севиндж потянул меня в примыкающее к смотровому кабинету помещение. Туда, где у доктора располагались письменный стол и шкафы с аккуратно сложенными бумагами. – Залезай! – он распахнул дверцу маленького чулана, в котором стояло пустое ведро и висели какие-то халаты не первой свежести. – Только тихо.

– Ай!

– Тсс! Подвинься.

Втиснувшись в слишком маленький для двоих закуток, мы оказались плотно прижатыми друг к другу. Чтобы скрасить неловкость, шепнула:

– Я ботинки забыла.

– Тсс! – зашипел Севиндж.

В этот момент в кабинет вошел Хрост. Мне хорошо было видно место рядом с рабочим столом, где он остановился, затем немало меня удивив, движением руки открыл потайной шкафчик в стене, который, как оказалось, прятался за видавшим виды плакатом о венерических заболеваниях. В таком месте и искать не станешь, уж больно картинки отвратные. Да и если заглянешь, то ничего не увидишь, кроме светлой древесной отделки. Внезапно до нас донеслось грязное ругательство, и доктор Халабрия, что арбалетный болт, метнулся в сторону. Что-то загремело, потом в стену аккурат под плакатом врезался мой ботинок, а следом вернулся и доктор.