Книга Обреченные стать победителями, страница 43 – Марина Ефиминюк

Неожиданно за хлипкой дверью раздались шаги, тихо заговорили люди. Кажется, в наше убежище собрались заглянуть!

– Эден, – прошептал мне на ухо Илай, – обещай, что не будешь бить в лицо. Куда угодно, только не в лицо! Не хочу ходить с синяками.

– Что? – не поняла я.

Он сгреб меня в охапку и, навалившись всем телом, прижал к стене. В один момент одна рука сжала талию, другая нахально начала задирать юбку, нос утыкался в шею. Я была готова бранно выругаться, но по голове тюкнуло черенком метлы, словно в назидание, мол, прикуси язык и наслаждайся, глупая ведьма, когда тебя еще потискает в темном чулане настоящий, стопроцентный аристократический придурок.

С метлой у нас точно были разные жизненные принципы!

Только я собралась оттолкнуть обнаглевшего парня, дверь распахнулась, и кладовую затопил свет. Илай нежно захватил мочку моего уха губами. Было и щекотно и приятно. По спине побежали мурашки, глаза сами собой закрылись, и из горла – из моего собственного родненького горла! – вырвался сладкий стон. Какая потрясающая фантазию непотребность!

– Эй, вы двое! У вас пять минут! И заплатите полсорима как за отдельный кабинет! – оценил обстановку хозяин таверны и захлопнул дверь.

Нас снова окутала темнота. Шаги и голоса смолкли. Опасность миновала, а мы по-прежнему стояли, тесно прижавшись. В ушах шумела кровь, сердце грохотало в груди.

– Форстад, – прошептала я, – ты тяжелый.

Он отстранился, уперся руками в стену, точно заключив меня в ловушку, опустил голову. Тело было напряжено, дыхание рвано.

– Ты можешь меня ударить, – проговорил он севшим голосом.

– Ага, помню. Куда угодно, только не в лицо.

Я поймала себя на абсурдном желании это самое лицо обнять ладонями. О том, что делать дальше, не задумывалась.

– Эден… спасибо, что подыграла.

Как говорила тетушка, куда деваться, когда уже прижата к стенке? В нашем случае в прямом смысле этих слов.

– Ну да. Одного не понимаю, – я наконец сумела стряхнуть оцепенение, – за ворота запретили выходить тебе, а мне-то за каким демоном прятаться?

Илай тихо засмеялся, поднял голову.

– Из солидарности с ближним.

– Из солидарности поддерживают голодовки, а я поддалась стадному инстинкту.

– Ты всегда такая самокритичная?

– Не дразни меня, мажор! Я все еще хочу тебя ударить, – буркнула я и быстро объявила:

– Выйду первой…

В зале по-прежнему полным ходом шел кутеж, словно не было никакой облавы. Друзья Илая пересели за другой стол, потеряв к нам всякий интерес. Возле мишени толпилась незнакомая компания.

– Ты где была? – накинулась на меня Тильда.

– В уборной, – не моргнув глазом, соврала я. – Косоглазый уже ушел?

– Ага, выловил парочку парней и был доволен, как рейнсверский крикун, – фыркнула она и кивнула в сторону Флемма, подпиравшего кулаком щеку и клевавшего носом. – У нашего Ботаника девичник точно удался!

На следующее утро по коридорам запорхали магические бумажные птички, сложенные из новых карикатур. Очередная издевательская листовка рассказывала о драке девчонок в холле главного учебного корпуса, Армасе в плаще королевского палача и содранном с крюков стяге Дартмурта. Выглядело так, будто соперницы сцепились из-за красавчика магистра. В общем, к последнему дню учебной декады бурлящий поток новых сплетен смыл историю о сластолюбивой парочке, плененной кустом, а я старательно изгоняла из головы воспоминания о хозяйственной подсобке. Честное слово, помнить о таком просто неприлично!

Вечером мы впятером спустились в подземелье. До зала лабиринтов добирались обходным путем: по неосвещенным извилистым проходам с такими низкими потолками, что просыпалось инстинктивное желание пригнуть голову. От бледных ламп в наших руках по каменному грязному полу и дышащим ледяным холодом стенам стелились изломленные тени.

– Парень подрабатывает помощником в деканате, – голос Илая звучал глухо. – Он сказал, что этот квест хорошо прочищает мозги. Его проходили на испытаниях пару лет назад.

– И что там? – буркнул Флемм.

– Лабиринт.

– Лабиринт о лабиринте, – прокомментировал он. – Все логично.

Мы уже шагали по холодному подземелью, нарушив как минимум десяток строгих правил академии, а он по-прежнему выступал против прохождения квеста в неурочное время.

– Ботаник, чем ты недоволен? – наконец сорвался мажор, откровенно сказать, стоически переносивший беспрерывное ворчание умника.

– Почему нельзя налаживать контакт с минимальными телодвижениями? – нешуточно вспылил он. – Чем вам не нравятся групповые чтения?

– Без меня пожалуйста. Я сегодня уже читала учебник по фауне Рейнсвера, и мне не понравилось. – Тильда многозначительно поправила на носу очки, намекая, что только острая необходимость заставит ее снова пялиться в стену.

– Групповое пение! – на ходу придумал Флемм.

– Отчаянно надеюсь, что ты имеешь в виду хоровое пение, – заметила я.

– Точно хор! За книги и песни никто не штрафует и не заставляет мести полы!

– Ботаник, это смотря какие книги читать и в каком состоянии песни петь, – ухмыльнулся Илай.

– Идем, – веско и спокойно осек спорщиков Бади, кивнув в темноту.

Заканчивался коридор кованой решеткой. Магическую защиту заранее сняли, и мы всей компанией вышли в полукруглом знакомом зале с высоким сводом. Огни не горели, пространство наполняло эхо, отражавшее от стен любое слово.

– Для нас открыли комнату… – Илай нахмурился и оглядел одинаковые двери с потушенными номерами.

– Которую из них? – поторопила я.

– Понятия не имею, – признался он.

– Пойдем отсюда, пока нас не накрыли, – пророчески проскрипел Ботаник и от холода шмыгнул носом.

– Флемминг, – строго посмотрела я, – можешь вернуться обратно.

– Я? Один?

– Почему же один? Со светильником. Мы не звери, поделимся.

Он икнул вроде от холода, но скорее всего представил, как в гордом одиночестве, убоявшись нарушить еще парочку правил, посеменит по извилистым темным коридорам подземелья. Судя по затравленному виду, возвращение в скромной компании потрескивающей лампы трусишку не вдохновляло.

– Значит, ищем незапертую дверь, – похлопала я его по плечу.

Искать долго не пришлось. Открытой оказалась последняя комната, и мы вошли. Обстановки ничего не отличалась от той, где нам пришлось проходить проверочное испытание: те же деревянные полы, каменные стены и песочные часы на высокой каменной подставке. Наученные горьким опытом мы старались держаться вместе и не расходиться в разные углы.