Книга Океан, страница 46 – Диана Лилит

– Ты чертова дрянь, – вздохнула Джоселин. У нее не было ни сил, ни настроения ответить. Но почему они вообще так разговаривают друг с другом? Они же виделись и раньше – все было нормально.

Леа проигнорировала ее слова, когда на кухню вновь зашел Клемент и сел между двумя девушками.

В помещении повисло явное напряжение. Мы молча курили около четырех минут, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Наконец-то Джоселин решила разрушить это царство ненависти и тишины.

– Я лучше пойду, – откашлявшись, сказала она и встала из-за стола.

– Да ладно, останься, – ответил я.

– Нет, – настаивала девушка.

– Да что случилось? – нервно спросил Клемент.

– Я не хочу находиться в одном помещении с «этим», – она с неприязнью показала пальцем на Леа, которая продолжала спокойно курить, «убивая» взглядом стол.

– Я должна бросить курить, у меня кожа как у прыщавого грязноволосого мальчика-подростка становится, – не в тему добавила Леа.

– Какой мальчик-подросток? – недоумевал Клем.

– Типичный такой, знаешь, он в школе всегда стоит в углу с компанией своих невинных друзей и слушает рок на старом мобильнике. У него обязательно должен быть грязный «горшок» на голове, которой он слегка трясет, когда слушает эту тяжелую музыку, чтобы выглядеть как тру рокер. Челка скрывает его глаза и прыщавое лицо, а на шее у него большие наушники, как у звукаря в студии. А еще он носит узкие джинсы на тощих ногах и слиперы в черно-белую мелкую клетку, говнарь, короче, и…

Раздраженный визг Джоселин не дал закончить Леанелии ее описание.

– Пусть заткнется сейчас же! У меня и так башка раскалывается, так еще и она пришла сюда выносить мне мозг.

Мы все посмотрели на Джоселин. Она еле сдерживала слезы ненависти.

Внезапно Леа звонко рассмеялась.

– Oh mon dieu laissez les moi! ^[15] Я сейчас умру! – воскликнула она, даже не пытаясь сдержать истеричный смех.

Клемент взял ее за обе кисти и буквально вытянул из-за стола, толкнув на диван.

– Прекрати, – серьезно сказал он, сурово глядя на подругу детства.

Леа замолкла моментально. Взгляд ее стал мрачным и агрессивным, но улыбка не сходила с лица.

Я попросил Джоселин сесть обратно за стол. В конце концов, мы собрались тут не шутить, а убедить девушку забрать заявление из полиции.

Джоселин спокойно села, и Клемент вернулся к нам.

– Вы будете чай? – равнодушно спросил он.

– Да, какой есть? – спросила Джоселин, не смотря на него.

– Сейчас… – тихо, почти сам себе ответил он и достал с полки коробку пакетиков чая. – Смородиновый, «Эрл Грей» и красный. – Он вновь перевел взгляд на нас.

– Я буду «Эрл Грей» с молоком и сахаром, – ответила девушка, просматривая ленту пропущенных звонков в телефоне, чтобы отвлечься.

Клем кивнул в мою сторону, ожидая ответа.

– Просто черный без сахара.

Парень вытащил пакетик для меня и выкрикнул:

– Леа, ты какой будешь?

В ответ тишина.

– Леа… – повторил Клем, а затем тихо выругался. – Она там уснула или что? – Он вышел в зал, где стоял диван.

Мы притихли.

Когда Клемент вновь вошел на кухню, то, посмотрев на нас, пожал плечами.

– Она, кажется, ушла.

– Истеричка, – прошептала Джоселин, не отрываясь от телефона.

Клемент вытащил из кармана мобильник и набрал номер Леа. Конечно, ответа не последовало.

– Ладно, я на пять секунд, – со вздохом сказал он и, даже не захватив куртку, выбежал из дома.

В одно мгновение мы с Джоселин оказались наедине. Я был немного растерян таким резким исчезновением друга, а она лишь усмехнулась, тихо добавив:

– Он ее любит сильнее жизни.

На тот момент я лишь непонимающе прищурился, но даже не мог подозревать, что эти самые слова останутся где-то в глубине моего сознания на долгие годы.

Я шел по направлению к госпиталю, где держали «подбитого» Стива. Мне нужно было сообщить ему важные новости. Почему мне? А потому, что Клемент исчез. На телефон не отвечал, сообщения игнорировал, а домой в тот день не пришел.

Получив пропуск и поставив подпись, я прошел в сопровождении медсестры к нужной палате. Уже около двери я услышал знакомый возглас.

– Эй ты, сеструха, выруби этого жирного задрота!

И какие-то странные звуки из телевизора.

Когда мне открыли дверь, то я был слегка ослеплен ярким светом в палате. Как и во всех больницах, она была белая. Слишком белая. И с огромными окнами.

Резкий запах лекарств и зеленки ударил в нос.

Внутри было тесно: стояли две кровати с прикроватными тумбочками, на которых лежали таблетки, пластыри и какая-то японская манга.

Стив лежал ближе к окну, а его сосед – к двери. Звуки, что поначалу смутили меня, оказались обычной видеоигрой, в которую они играли.

– Стив, к вам посетитель, – тоном робота проинформировала медсестра и вышла из палаты.

Гиперактивный блондин не сразу обратил на меня внимание. Уж слишком он был увлечен игрой со своим пухлощеким соседом по комнате.

– Сдохни, сука, сдохни, мразь! – Лицо его изображало невероятный гнев. Просто космический. Передо мной был пример одержимого игрушками подростка. Такие обычно матерей убивают, если они вдруг перекроют доступ к приставке. Ладно, это я пошутил.

Внезапно толстый парнишка взглянул на меня. Щеки у него были очень красные, видимо, так подействовала игра.

– Стив… – позвал он своего соседа, но тот продолжал покрывать матом экран. – Стив! – уже крикнул парень.

Младший брат Клайда буквально подпрыгнул на месте.

– Что? О, привет! – воскликнул он.

Я не сразу заметил, что его и без того короткие светлые волосы стали еще короче. Он словно помолодел лет на пять.

– Привет, как ты? – спросил я, складывая кучу мятой одежды на спинку стула, чтобы сесть.

– Да вроде ничего так, а что? – Он провел рукой по голове и вздохнул.

– Просто хотел узнать о твоем самочувствии, а то лицо у тебя выглядит… – Я остановил себя, рассматривая опухшую физиономию парня, его рассеченную верхнюю губу, синяк под левым глазом, что уже медленно исчезал, оставляя лишь небольшие зеленоватые разводы.

– Ага, как будто через мясорубку провертели, – закончил за меня Стиви, сопровождая фразу грубым смехом и отрыжкой, а затем очередной волной еще более заливистого смеха. Почему он такой? Просто… Ладно.