Книга Мрачно темнеющий свет, страница 80 – Джессика Клусс

– Как я и сказал, мы все выступим единым фронтом, и рядом со мной должны быть самые лучшие советники. Что подводит меня к еще одному, более радостному сообщению. – Он протянул ко мне руку. – Генриетта Хоуэл станет моей женой.

Магнус выдал изумленный смешок. Все остальные снова загудели, но теперь ошеломленно. А я уставилась на Блэквуда. Я улыбалась. Умно придумал. Как следовало из Устава, Император выбирает жену графу Сорроу-Фелл. Так что Блэквуд сделал блестящий маневр. Я начала тихонько смеяться.

– Что тут, черт возьми, смешного? – казалось, Магнус не верит ни своим глазам, ни своим ушам.

Икая, я объяснила ему, что и Элиза, и ее брат – мастера по неожиданным объявлениям о помолвке.

Собрание закончилось. Предстояло много работы: назначить телохранителей Королевы, нагрузить повозки провизией, перебинтовать раненых, чтобы они перенесли дорогу, но самое главное – продумать безопасное отступление из города. Лондон обречен быть разрушенным до основания. Но все надеялись, что мы еще вернемся и заново отстроим его.

Прихрамывая, я поднялась по лестнице к покоям Императора – Блэквуда. Магнус хотел меня сопроводить, но я отклонила его предложение. Это касалось только нас двоих – Блэквуда и меня.

Ре́лем, как ни странно, не тронул это место. Даже фарфоровый бульдог стоял на столике, ожидая, когда его погладят по голове, чего больше никогда не случится. В укромном уголке сиял фонарь Optiaethis. Значит, он пережил атаку. Мне было неприятно на него смотреть.

Кажется, Блэквуд знал, что я приду; он сидел в кресле и пытался вести себя непринужденно, что удавалось ему плохо. Когда я вошла, на его лице отразилась озабоченность, смешанная с триумфом. Я попыталась с достоинством сесть, но в плечо ножом впилась боль. Он бросился мне помочь, но я его остановила.

– Я справлюсь, – сказала я.

Блэквуд сел напротив. Только что он дерзко объявил о помолвке, а сейчас отводил взгляд.

– Ты меня не удивил, – ровным голосом сказала я.

– Сам не знаю, что на меня нашло.

– Лжец, – я произнесла это мягко, без вызова. – Ты просто хотел поставить меня в такое положение, чтобы я не смогла ответить «нет», по крайней мере не в зале.

Я откинулась на спинку кресла, чего бы не позволила себе ни одна леди. Но боль поубавилась.

– А ты хорошо меня изучила, – довольно прошептал он. Мне стало жарко от неприкрытого желания в его взгляде. Он желал меня и теперь, когда…

Теперь.

– Я стала Нечистой. – Не было никакого смысла приукрашать реальность. – Ты не можешь смешивать благородную кровь Блэквудов с моей вырождающе…

– Не говори так! – Он поднялся, побагровев от ярости. – Мне не важно, чем ты стала. Я хочу тебя.

Вся моя холодность растаяла, и я обнаружила, что чуть не плачу.

– Все, что произошло, – моя вина, – прошептала я.

– О чем ты? Скорее, только благодаря тебе хоть кто-то выжил. Если бы ты не нанесла Ре́лему этот удар… Как тебе это удалось, черт побери?

Это был вопрос Императора. Все мои импульсы кричали: «Соври! Соври во спасение!» Но я слишком устала, и у меня слишком все болело.

– Ре́лем – мой отец, – сказала я. Так странно, что три коротких слова могли настолько сильно изменить чью-то жизнь.

Он спал с лица:

– Что?!

– Уильям Хоуэл оказался в мире Древних много лет назад, во время провалившегося эксперимента, который он ставил с Микельмасом. – Я сделала паузу. – И с твоим отцом.

Блэквуд осел в кресло.

Я рассказала ему, что узнала от Микельмаса и как я убедила Ре́лема подойти поближе, чтобы ударить. Казалось, каждое мое слово еще больше обессиливало Блэквуда. Когда я описала, как Рук нанес мне рану, он закрыл лицо руками.

Я рассказала ему и о том, что сделал его отец: перерубил веревку, в результате чего мой отец был послан на погибель.

Когда я закончила, Блэквуд молчал.

– Ты должна меня ненавидеть… – Он поднял голову, его глаза покраснели. – Конечно, ты никогда не сможешь меня полюбить, зная это. – Каждое его слово было насквозь пропитано презрением к себе. Он ударил по подлокотникам, затем встал и отошел в сторону. – Мой отец отравил мне все. Почему бы заодно не испортить и все, связанное с тобой?

– Когда я отвергла твое предложение, это не имело никакого отношения к твоему отцу. Я любила Рука.

Любила. Потому что Рука больше нет. Рана у меня на плече пульсировала, вновь и вновь напоминая о моем поражении.

– Любила? – осторожно спросил Блэквуд. В его голосе и взгляде была надежда. – Значит, ты его больше не любишь.

Это был не вопрос. Это был… завуалированный приказ. Сжав зубы, я с трудом поднялась. Я не позволю указывать мне, что я могу или чего я не могу чувствовать, даже теперь.

Боль еще глубже запустила в меня когти, и мои колени подогнулись. Блэквуд подхватил меня, стал нежно баюкать, а я успокаивалась под ритмичное биение его сердца. Шелк его жилета был прохладным, маленькие пуговицы из слоновой кости врезались мне в щеку. Он пробормотал извинения.

– По крайней мере, мы снова друг с другом честны, – прошептала я.

– Да. Твои секреты, Генриетта, – это мои секреты. – В его голосе были нотки восторга, но он обнимал меня… как собственник. Вот она – крохотная частичка его отца, та частичка, которая искала собственничества. Это заставило жар, охватывающий меня от его прикосновений, поутихнуть, но только немного. Блэквуд – не его отец.

– Я полагаю, это тебе решать, как Императору, что со мной делать. – Если он захочет бросить меня в повозку, идущую в тюрьму, я не буду сопротивляться.

– Конечно, мы сохраним это в тайне, но если Ре́лем выживет, мы сможем этим воспользоваться.

Я ударила своего отца ножом в сердце. Если мы еще когда-нибудь встретимся, не сомневаюсь, что он окажет мне сердечный прием.

– Ты воспринял это довольно… хорошо, – осторожно произнесла я.

– Едва ли я могу судить тебя за грехи твоего отца, если учесть, что ты знаешь о моем. – Блэквуд обнял меня за талию и помог сесть. Плечо пульсировало, но боль отступила, когда он коснулся моей шеи чуткими пальцами. – В этом есть что-то извращенное, но так я чувствую себя ближе к тебе. – Он приблизил свои губы к моим. – Я знаю, что не владею твоим сердцем так, как владел Рук, и я не такой очаровательный, как некоторые… – Непроизнесенное имя Магнуса повисло в воздухе. – Но я могу пообещать тебе свою любовь, Генриетта. – Он произнес мое имя ласково. – Я хочу, чтобы ты правила вместе со мной.

Править Орденом? Не думаю, что я была в состоянии править чем бы то ни было. И кем-нибудь.

– Не уверена, что это хорошая идея, – осторожно сказала я. Желание, которое я видела в его глазах, меня ошеломило.