Книга Медикус и пропавшие танцовщицы, страница 36 – Рут Дауни

— Ну и как она вам?

Он замялся. Британия — отсталая, примитивная, неразвитая страна, где царит вечная сырость. Но почему-то большинство этих людей выбрали её местом службы.

— О, здесь довольно интересно, — ответил он.

— А наша мама вовсе не считает, что интересно, — раздался свежий юный голосок. — Наша мама говорит, что здесь задворки империи.

— Рутилия Паула! — Женщина вскинула голову и недовольно покосилась на дочь. В свете лампы сверкнули её серьги.

Затем она вновь обратилась к Русу:

— Ну а что вы думаете о местных, доктор?

— Ещё не успел близко познакомиться с ними, — дипломатично ответил Рус и благоразумно не стал упоминать тот факт, что уже является владельцем одной из представительниц местного населения.

— Вы женаты? — спросила вдруг Рутилия Паула.

— Разведён, — коротко бросил Рус.

От внимания его не укрылось, как Рутилия-старшая пнула младшую сестру носком синей сандалии. А мать укоризненно заметила:

— Паула, дорогая, я тебя умоляю!

Затем мамаша обратилась к Русу:

— Прошу прощения, доктор. Так что вы говорили?

Рус покачал головой.

— Я уже всё сказал.

Рутилия Паула, очевидно, вдохновлённая его ответом, спросила:

— Это правда, что вы приплыли сюда из Африки, весь ваш багаж сожрали муравьи и вы остались совсем нищим?

Мать громко и строго заметила:

— Не нахожу, что эта тема представляет интерес.

— Они ужасно примитивны, жестоки и суеверны, — вмешалась дама с подбородками. — Запихивают своих врагов в огромные чучела, сложенные из дров и палок, и сжигают их живьём, вот так.

— Ничего подобного, теперь они оставили это занятие, — сказал её муж. — Мы положили конец всему этому безобразию.

— Надеюсь, что так, — вздохнула жена.

— Они ужасно воинственны и склонны к кровопролитию, — сказал муж. — Половину времени приходится тратить на то, чтобы погасить междоусобные раздоры и войны.

— И ещё они не хотят платить налоги, — вмешался Рутилий. — А если возникает опасность, полагаются исключительно на нас.

Рус сообразил, что речь идёт о местном населении.

— И что же, часто она возникает, эта опасность? — поинтересовался он.

— Южные племена вызывают теперь куда меньше беспокойства, — сказал второй центурион. — А вот горцы... Словом, чем выше живут, тем агрессивнее.

— И ещё они такие чудовищно грязные.

К облегчению Руса, после упоминания о грязи беседа свернула в другое русло: все принялись обсуждать животрепещущий вопрос о том, что восстановление терм форта ведётся преступно медленно, а также о том, кто в этом виноват. Пока искали виновного или виновных, Валенс заметил, обращаясь к хозяйке дома, насколько приятнее проводить время с людьми, никак не связанными с медициной.

— Большинство людей почему-то считает, что мы непременно отравим их или разрежем на мелкие кусочки, — сказал он. — Думаю, дело кончится тем, что мы будем коротать свободное время только в обществе людей своей профессии. — Он покосился на Руса. — За исключением тех, разумеется, кто вообще не склонен к общению.

— Так вы что, ещё один из этих госпитальных? — спросил вдруг второй центурион и уставился на Валенса сквозь пар, поднимающийся от жаркого из птицы.

Что это за птица, было непонятно. Утка? Огромная курица? А может, небольшой гусь?.. Название объявили перед подачей блюда на стол, но внимание Руса отвлекла Рутилия-старшая, хлопнувшая сестру по руке, когда та потянулась к кувшину с вином.

— Да, — кивнул Валенс. — Поэтому и ломаю голову над этим вопросом.

— Сам никогда не верил докторам, — проворчал второй центурион. — Сборище тупоголовых шарлатанов.

Валенс печально и многозначительно кивнул, точно соглашаясь с этим его утверждением:

— Да, люди этой профессии требуют особого контроля.

— Вот именно! — подхватил второй центурион. — Это они доконали моего отца. А всего-то и болезни было, что кашлял немного. Мог и до восьмидесяти дожить вполне свободно. А эта шатия-братия только и знала, что пускать ему кровь, а потом окончательно заморила всякими там идиотскими диетами и компрессами. Вот бедняга через неделю и скончался.

Тут вдруг Рутилия-младшая захихикала.

— Да, не повезло, — сочувственно заметил Валенс.

— Вот и они тоже так говорили.

— Маркус, — вмешалась хозяйка, — разве ты забыл, как замечательно относился доктор Валенс к Аулюсу, когда тот заболел? Не правда ли, Аулюс?

Аулюс Рутилий что-то невнятно хмыкнул в знак согласия.

— Нам очень повезло, что удалось заполучить в госпиталь его и доктора Руса. Трудятся не покладая рук дни и ночи напролёт.

— Нам будет куда легче, когда вернётся эн гэ, — заметил Рус.

Полная матрона недоумённо вскинула брови.

— Начальник госпиталя, — объяснил ей Валенс. — Он в долгосрочном отпуске по болезни.

Второй центурион насмешливо фыркнул, и Валенс поспешил добавить:

— Если честно, то он вряд ли вообще вернётся.

Рутилия Паула зашептала на ухо сестре:

— Это что, тот волосатый старикашка с ужасно холодными руками?

— Да замолчи ты! — прошипела в ответ сестра.

Рутилий подозвал рабыню с резкими заострёнными чертами лица, что-то тихо сказал ей. Пышнотелая гостья заметила:

— Уверена, что любой из вас мог бы стать прекрасным начальником госпиталя.

Валенс взглянул на Руса и усмехнулся.

— Вот-вот, один из нас, это точно, — согласился он. — Изумительно вкусная утка, просто потрясающая. Кстати, вспомнил. Кто-нибудь из вас знает, где можно нанять приличную повариху?

Ни у одного из гостей подходящей кандидатуры не нашлось.

— Здесь невероятно трудно раздобыть хорошую прислугу, — сочувственно заметила дама с подбородками.

— Давненько мы так вкусно не ели, — сказал Валенс. — Когда не на дежурстве, пытаемся перехватить что-то в городе, но никогда не знаешь, что тебе подадут в этих местных заведениях. На днях я едва не умер, отравился устрицами.

Высказывание вызвало живейший интерес гостей, и Валенс, вдохновлённый им, принялся повествовать о воздействии устриц на его здоровье в таких деталях и подробностях, что причина, по которой люди обычно избегают общаться с врачами на званых обедах, стала очевидной. Рус отпил большой глоток вина, щедро разбавленного водой, и уже взмолился про себя, чтобы его вызвали в госпиталь по какому-нибудь неотложному делу, как вдруг услышал звонкий голосок Паулы: