Книга Великий князь Владимир Мономах, страница 18 – Алексей Карпов

И отвечал Святополк:

— Поведал-де мне Давыд Игоревич, что “Василько-де брата твоего убил Ярополка и хочет тебя убить и занять волость твою — Туров, и Пинск, и Берестье, и Погорину ^[64]; и заключил-де договор с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире”. А мне поневоле надо голову свою беречь. И не я его ослепил, но Давыд; он и увёз его к себе.

И сказали мужи Владимировы, и Давыдовы, и Олеговы:

— Не отговаривайся, будто Давыд его ослепил. Не в Давыдовом городе схвачен, не в Давыдовом ослеплён, но в твоём городе схвачен и ослеплён!

И, сказавши так, разъехались, намереваясь на следующее утро идти через Днепр на Святополка. Святополк же хотел бежать из Киева, и не дали ему киевляне бежать, но послали к Владимиру Всеволодову вдову и митрополита Николу ^[65], так говоря: «Молимся, княже, тебе и братьям твоим: не погубите Русской земли! Ведь если начнёте воевать между собой, поганые радоваться будут и захватят землю нашу, которую стяжали отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью, обороняя Русскую землю и другие земли приискивая. А вы хотите погубить землю Русскую!» Вдова же Всеволодова и митрополит пришли к Владимиру, и молились ему, и поведали мольбу киевлян, чтобы заключить им мир, и блюсти землю Русскую, и воевать с погаными. Услышав это, расплакался Владимир и сказал:

— Поистине отцы наши и деды наши сохранили землю Русскую, а мы хотим погубить её!

И склонился на мольбу княгини, почитая её, как мать, ради отца своего. Ибо любим был отцом своим сильно; и при жизни, и по смерти не ослушивался его ни в чём, потому и послушал её, как мать. И митрополита святительский сан также почитал, и не ослушался мольбы его. Ибо был Владимир столь исполнен любовью: любовь имел к митрополитам, и к епископам, и к игуменам; более же всего чернеческий чин любил и черниц любил; приходящих к нему питал и напоял, словно мать детей своих; если кого видел в буйстве или в чём греховном, не осуждал, но всё в любовь обращал и утешал. Но мы к прежнему возвратимся.

Княгиня же, побывав у Владимира, пришла в Киев и поведала всё сказанное Святополку [и киевлянам, что мир будет. И начали посылать друг к другу мужей, и примирились на том, что сказали Святополку] ^[66]: «Раз это Давыда обман, то ты, Святополк, иди на Давыда: либо схвати, либо прогони его». Святополк же согласился на это, и целовали крест друг другу, заключив мир...

О тех же событиях, но значительно короче, летописец сообщает ещё раз ниже, в статье под 6606 (1098) годом:

Если эта датировка верна, то мир между князьями следует отнести к весне 1098 года, не ранее марта.

В исторической литературе упомянутый поход Мономаха на Киев нередко объясняют его желанием самому занять киевский стол (в чём, собственно, его и подозревал Святополк). Однако источники не дают оснований для таких подозрений. Выступая против Святополка, Мономах и его двоюродные братья Святославичи выполняли одно из условий Любечского договора («Да аще кто отселе на кого будет, то на того будем вси и кресть честныи»). А вот для Святополка условия заключённого мира оказались выгодны, и выгодны вдвойне. Начиная войну с Давыдом Игоревичем, он не только смывал с себя обвинение в пролитии крови, но и получал реальную возможность для захвата и присоединения к своим владениям города Владимира и всей Волынской земли.

Но начавшаяся война дорого стоила киевлянам. Именно с Волыни и из Галицкой земли в Киев поступала соль. Теперь её поток иссяк, и это вызвало массовые беспорядки в Киеве. Стоит отметить, что как раз в эти месяцы Мономах сумел упрочить добрые отношения с влиятельными в Киеве церковными кругами, в частности с властями Печерского монастыря. По рассказу Киево-Печерского патерика, именно Владимир настоял на возвращении в Киев печерского игумена Иоанна, который ранее был схвачен Святополком и заточён в Турове (2. С. 154).

Пройдёт время, и поддержка киевлян, прежде всего церковных иерархов, обеспечит Владимиру «золотой» киевский стол.

В дальнейших событиях междоусобной войны 1098—1099 годов Владимир не принимал непосредственного участия. Зато летопись сообщает об активном строительстве, которым он занялся в своей земле как раз в 1098 году:

Церковь на княжем дворе была не первым каменным зданием в стольном городе Мономаха. Интенсивное церковное строительство развернулось в Переяславле в 1080-е годы, когда были построены кафедральный собор Святого Михаила, надвратная церковь Святого Феодора, церковь Святого Андрея у городских ворот и другие, в том числе и каменные, постройки (к сожалению, до нашего времени не сохранившиеся). Так к концу XI века столица Переяславского княжества превратилась в один из красивейших городов и важный духовный центр Русской земли.

Что же касается Остёрского городка, или Городца (нынешний Остёр, райцентр в Черниговской области Украины), на левом берегу реки Десны, у впадения в неё реки Остёр, то он располагался на самой границе Переяславской и Черниговской земель. В течение многих лет построенная Мономахом крепость будет служить главной опорной базой переяславских, а затем суздальских князей в их противостоянии с князьями «Ольгова племени». Тогда же в Городце была выстроена церковь во имя Архангела Михаила. Активная строительная деятельность Мономаха затронула в эти годы и другие города его земли — Смоленск, Ростов, Суздаль...

Между тем трагические события на западе Русской земли должны были привлекать самое пристальное внимание Владимира Мономаха. Война между князьями набирала обороты и становилась всё более и более кровопролитной. При этом политические союзы противоборствующих сторон постоянно менялись.

Давыду Игоревичу так и не удалось захватить Василькову волость. Встреченный у города Бужска войском Василькова брата Володаря, он предпочёл уступить и отпустил Василька к брату. Теперь уже он оправдывался в совершённом злодеянии, возлагая всю вину на Святополка: