Книга Граница вечности, страница 320 – Кен Фоллетт

Она читала отчеты немецких спецслужб о борьбе за власть в Кремле, когда позвонили в дверь.

Она посмотрела на часы. Было половина десятого вечера. Она никого не ждала и, естественно, была не одета, чтобы кого-либо принимать. Это мог быть сосед по дому, который пришел с каким-нибудь пустячным делом, например, попросить взаймы пакет молока.

Ей не полагался штатный телохранитель: она, слава богу, была не столь важной персоной, чтобы подвергаться нападению террористов. И все же в ее входной двери имелся глазок.

Посмотрев в него, она удивилась, когда увидела за дверью Фредерика Биро.

Она испытала смешанное чувство. Неожиданный приход любовника, конечно, радовал, но в данный момент она страшна как сто чертей. В возрасте пятидесяти семи лет любой женщине нужно время, чтобы привести себя в порядок, прежде чем показываться на глаза мужчине.

Но у нее не поворачивался язык сказать ему, чтобы он подождал, пока она будет наводить марафет и переодеваться.

Она открыла дверь.

— Любимая, — сказал он и поцеловал ее.

— Я рада видеть тебя, но ты застал меня врасплох, — засмущалась она. — Я ужасно выгляжу.

Он вошел, закрыл дверь и, взяв ее за плечи, стал рассматривать ее.

— Растрепанные волосы, очки, пеньюар, босиком, — констатировал он. — Ты восхитительна.

Она засмеялась и провела его в кухню.

— Ты ужинал? — спросила она. — Я приготовлю тебе омлет.

— Только кофе, пожалуйста, — сказал он. — Я поел в самолете.

— Что ты делаешь в Гамбурге?

— Меня послал мой босс. — Фред сел за стол. — На следующей неделе премьер-министр Немет прибудет в Германию, чтобы встретиться с канцлером Колем. Он хочет задать Колю кое-какие вопросы. Как и все политики, он хочет заранее знать ответы.

— Какие вопросы?

— Я могу объяснить.

Она поставила перед Фредом чашку кофе.

— Начинай. У меня впереди целая ночь.

— Надеюсь, столько времени это не займет. — Он провел рукой по ее ноге под одеждой. — У меня другие планы. — Он дотянулся до ее нижнего белья. — Широкие штанишки, — заметил он.

Она покраснела.

— Я не ждала тебя.

Он улыбнулся.

— Я мог бы забраться туда обеими руками.

Она оттолкнула его руки и пересела на другую сторону стола напротив него.

— Завтра я выброшу все мое старое нижнее белье. Хватит ощупывать меня и говори, зачем ты здесь.

— Венгрия собирается открыть границу с Австрией.

Ребекке показалось, что она ослышалась.

— Что ты сказал?

— Мы собираемся открыть нашу границу. Пусть ограда заржавеет и развалится. Люди смогут ехать, куда захотят.

— Ты шутишь.

— Это экономическое решение, как и политическое. Ограждение приходит в негодность, и мы не можем позволить себе привести его в порядок.

Ребекка начала понимать.

— Но если венгры могут выезжать, то все могут въезжать. Как вы будете останавливать чехов, югославов, поляков…

— Мы не будем делать этого.

— …и восточных немцев. Господи, моя семья сможет уехать!

— Да.

— Это невозможно. Советы не допустят этого.

— Немет был в Москве и сказал Горбачеву.

— И что сказал Горби?

— Ничего. Он недоволен, но вмешиваться не будет. Он также не в состоянии заниматься восстановлением ограждения.

— Но…

— Я был там, на встрече в Кремле. Немент спросил его напрямую, введут ли они войска, как в 1956 году. Он ответил «нет».

— Ты веришь ему?

— Да.

Это была новость, способная перевернуть мир. Ребекка добивалась этого всю свою политическую жизнь, но не верила, что такое когда-либо произойдет. Теперь ее семья может ездить из Восточной в Западную Германию! Свобода!

Потом Фред сказал:

— Есть одна закавыка.

— Этого я и боялась.

— Горбачев обещал, что не будет никакого военного вторжения, но он не исключил экономические санкции.

Ребекка подумала, что это меньшая из их проблем.

— Экономика Венгрии будет ориентирована на Запад и начнет развиваться.

— Как раз этого мы и хотим. Но потребуется время. У народа могут возникнуть трудности. У Кремля может появиться надежда, что у нас произойдет экономический коллапс, до того как экономика успеет переориентироваться. И тогда может произойти контрреволюция.

Ребекка понимала, что он прав. Это была серьезная опасность.

— Я так и знала, что рано радоваться, — с грустью в голосе проговорила она.

— Не отчаивайся. У нас есть решения. Поэтому я здесь.

— Какое решение?

— Нам нужна помощь самой богатой страны в Европе. Если мы получим большую кредитную линию от германских банков, мы сможем сопротивляться советскому давлению. На следующей неделе Немет попросит заем у Коля. Я знаю, что ты не можешь санкционировать такие вещи, но я рассчитываю на твою помощь. Что скажет Коль?

— Не могу представить, что он скажет «нет», если это цена открытия границ. Помимо политического выигрыша, подумай, что это будет значить для экономики Германии.

— Нам понадобится много денег.

— Сколько?

— Возможно, миллиард немецких марок.

— Не беспокойся, вы получите это, — сказала Ребекка.

* * *

Согласно докладу ЦРУ, лежащему перед конгрессменом Джорджем Джейксом, положение в советской экономике становилось все хуже и хуже. Горбачевских реформ — децентрализации, выпуска большего количества товаров народного потребления, сокращения вооружений — было недостаточно.

На восточноевропейских сателлитов оказывалось давление, чтобы они, следуя примеру СССР, проводили либерализацию своих экономик, но, как предсказывало ЦРУ, эти незначительные изменения будут проводиться постепенно. Если какая-либо из стран откажется от коммунизма сразу, Горбачев отправит туда танки.

Джорджу, присутствующему на заседании комиссии по разведке палаты представителей, последний вывод в докладе показался неверным. Польша, Венгрия и Чехословакия опережали СССР в децентрализации экономики и демократизации, и Горбачев ничего не делал, чтобы удержать их.

Но президент Буш и министр обороны Чейни были глубоко убеждены в советской угрозе, и, как всегда, ЦРУ вынуждено было говорить президенту то, что он хотел слышать.

От заседания у Джорджа осталось чувство неудовольствия и беспокойства. На метро он вернулся в офисное здание «Каннон», где находилось его служебное помещение из трех комнат. В приемной были секретарский стол, диван для посетителей и круглый стол для переговоров. В комнате по одну сторону размещался его аппарат и стояли книжные полки и шкафы для документации. По другую сторону находился кабинет Джорджа с его письменным столом и большим столом для совещаний. На стене висела фотография Бобби Кеннеди.