Книга Герой снов, страница 64 – Лиза Клейпас

– Подите прочь, - прорычал Николай сквозь стиснутые зубы, - пока я вас не убил.

Меншиков отступил на несколько шагов, но остался поблизости, пристально наблюдая за ними.

Тонкие пальцы Емелии стиснули веер так, что побелели ногти. Ее безудержно трясло.

– Мы не знаем точно, может, это все ложь, - прошептал Николай, обвивая ее талию рукой.

– Нет, это правда. - Слезы, подступившие к ее глазам, заструились по щекам. - Я знала, что с ними случится плохое. Теперь у меня никого не осталось.

– У тебя есть я. - Николай гладил жену по плечам и спине. Несмотря на сочувствие ее горю, он ни на минуту не забывал об опасности, которая их подстерегала. - Тише, Рыжик, люди слушают.

– Им незачем было туда ехать, - плакала Емелия. - Они хотели жить у себя дома, в деревне, жить и стариться со своими семьями. Ненавижу царя за то, что отправил их в Санкт-Петербург! Он поступал так тысячу раз с тысячами людей!… Как смеет он смеяться над крестьянами, у которых забрал все, что мог?

Николай так крепко сжал ее плечи, что она сморщилась от боли.

– Замолчи, ради Бога! Ничего больше не говори.

Она кивнула, глотая слезы и недосказанные горькие слова.

Но было уже поздно. Николай понял это по довольной ухмылке Меншикова и по выражению лиц услышавших ее речи гостей. С другого конца зала царь Петр заметил общее замешательство и грозно посмотрел в их сторону. Мрачное лицо его не сулило ничего хорошего.

Емелия была слишком потрясена, чтобы обращать внимание на что-то, кроме своего горя. Она без возражений подчинилась Николаю, когда он увез ее домой, лишь прижималась к нему в санях, как испуганный ребенок. Николай крепко обнял жену и всю дорогу, уткнувшись в ее волосы, шептал ласковые слова. Его собственные мысли и чувства перекипели и перешли в безнадежное оцепенение.

"Мы были обречены с самого начала, - думалось ему. - Женитьба царского советчика на дочери стрельца-бунтовщика - невозможный союз, безнадежный". Но если бы ему довелось начать все сначала, он снова женился бы на ней.

Дураком он не был и прекрасно понимал, что его больше не охраняет дружба с Петром. После случившегося нынче вечером Емелию скоро насильно заберут в Кремль и станут допрашивать. А допросы там проводятся с пытками. Николай не мог этого допустить. Он готов был защищать ее ценой своей жизни. Положение еще больше осложнялось тем, что Емелия уже вполне могла забеременеть. Он должен позаботиться, чтобы она оказалась в безопасности. Даже если не сможет защитить ее сам.

Мысль о ребенке… его ребенке… наполняла Николая мучительной радостью. Маленькое совершенное существо, беспомощный комочек, ни в чем не повинный, в котором сосредоточилось столько надежд…

– Боже мой! - беззвучно прошептал он, впервые позволив себе вспомнить о Джейкобе. Его сын из будущего, одинокий, нелюбимый… нуждающийся в отцовской защите. - Боже мой, сколько ошибок я натворил!… - Он никогда не позволял себе питать родительские чувства к своему внебрачному ребенку, но сейчас вдруг испытал отчаянное желание обнять мальчика, уверить его, что он нужен, что он в безопасности, что он - часть рода и семьи.

Поцеловав жену в висок, он отвел губами легкие рыжие кудряшки и приник губами к белоснежной коже, шепча про себя: "Если мы в будущем встретимся вновь, я постараюсь возместить тебе все потери, исправить все ошибки. Тебе и ему. Клянусь, я люблю вас обоих".

Когда они доехали до дома, Николай задержался в сенях, чтобы рассказать Судареву о случившемся. Дворецкий был потрясен, он побелел от страха и раскаяния.

– Ваша светлость, я вовсе не хотел навлечь беду…

– Ладно, - махнул рукой Николай, - я понимаю, что ты всего лишь старался угодить жене моей. Кроме того, все наверняка пришло бы к тому же концу, что бы ты ни делал. Все в руках Божьих, Федор.

– Что теперь будет?

– Полагаю, они скоро явятся за нами, - ответил Николай и ощутил, как напряглась под его рукой Емелия. Задрожав, она устремила на него испуганный взгляд. Он продолжал говорить с Сударевым:

– Слушай меня, Федор. Я помогу жене собрать вещи, а ты готовься немедленно с ней уехать. Отвези ее в Новодевичий монастырь. Понимаешь? Тот, в котором содержалась царевна Софья. Они не откажут Емелии в убежище. - Николай обернулся к жене:

– Оставайся там, пока не минует опасность. Сударев поможет тебе потом найти пристанище в деревне. Поживешь там.

Лицо Емелии исказилось ужасом.

– Нет, - прошептала она. Больше ее губы не могли ничего выговорить.

Николай посмотрел на Федора:

– Сделаешь, как я приказал?

Слуга кивнул и с невнятным восклицанием отвернулся. Когда Николай повел Емелию наверх, в ее покои, она в отчаянии заговорила:

– Пожалуйста, не отсылай меня! В этом нет необходимости…

– Если так, я сам приеду за тобой в монастырь и привезу домой. - Он продолжал слегка подталкивать ее в спину. - Но мы попали в беду, Рыжик, и я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Она, всхлипывая, шла по лестнице.

– Если бы я не попросила Федора разузнать о моей семье…

– Дело совсем не в этом. Мои враги во главе с Меншиковым настраивают царя против меня. Возможно, моя женитьба на тебе облегчила им задачу, но все произошло бы точно так же… позже или раньше. Это судьба, Емелия. - Его собственные чувства бунтовали в душе против подобных слов, кипели тоскливым негодованием, но он постарался их подавить. Сейчас ему нужно было помочь жене смириться с неизбежным, иначе она вечно будет себя винить.

– Я без тебя никуда не поеду, - низким Страстным голосом проговорила она. - Ты не заставишь меня уехать одну.

– Что будет в этом хорошего? - мягко настаивал он. - Я смогу вынести все, если буду знать, что с тобой ничего плохого не случилось. Возможно, мы уже зачали наше дитя. Неужели ты хочешь рисковать им? - По грустному вздоху, прозвучавшему в ответ, он понял, что эта возможность ей в голову не приходила. - Если ты уже беременна, ребенок окажется в большой опасности. Он будет отпрыском подозреваемого в измене князя Ангеловского и к тому же наследником всех моих титулов и имений. Он станет мишенью злобных устремлений всех и каждого. Нет, о ребенке никто не должен знать, даже никто из родственников… пока он не сможет сам себя защитить.

– Почему ты так говоришь? - Она залилась горючими слезами. - Если ты пытаешься напугать меня, то тебе это удалось. Даже слишком. Я жалею обо всем, что натворила… жалею, что ворвалась в твою жизнь и загубила ее!

– Нет-нет… - Николай втянул ее в комнату и прикрыл за собой дверь. Крепко обняв ее, он нежно баюкал хрупкое тело жены, желая успокоить ее. - Никогда не говори такой чепухи. Ты - единственное, что дало моей жизни смысл и значение. Емелия, не жалей о том, что полюбила меня.

По- прежнему заливаясь слезами, она горячо обняла его в ответ.