Книга Сладкий папочка, страница 80 – Лиза Клейпас

– Что? Каррингтон, кто тебе сказал такое?

– Сама догадалась.

Мой подбородок задрожал от еле сдерживаемого смеха.

– Гейдж мне не бойфренд. И я не добиваюсь от него предложения.

– А по-моему, тебе надо этого добиваться, – сказала сестра, – Либерти, разве он тебе не нравится? Он лучше всех тех, с кем ты встречалась. Даже лучше того, который нам без конца таскал всякие пикули и какие-то по-чудному пахнущие сыры, аж в холодильник не влазило.

– Не влезало, – поправила я Каррингтон, вглядываясь в ее маленькое серьезное личико. – А тебе, я смотрю, Гейдж очень нравится.

– О да! Вот я его еще подучу всяким детским штучкам, и, думаю, из него выйдет мне хороший папа.

Дети иногда такое скажут – хоть стой, хоть падай, и не успеешь сообразить, что к чему. Сердце мое сжалось от чувства вины, боли и – что самое скверное – надежды.

Я наклонилась к Каррингтон и очень нежно ее поцеловала.

– Не надо на многое рассчитывать, малыш, – прошептала я. – Давай проявим терпение и посмотрим, как все пойдет дальше.

Прежде чем отправиться на прием, Черчилль, Вивиан, Гретхен и ее друг в гостиной выпили по коктейлю. Нам пришлось отправить брюки от смокинга Черчилля портному, чтобы он сделал сбоку на штанине для загипсованной ноги застежку на липучке. Идея о штанах с застежкой по бокам позабавила Вивиан, и она заявила, что у нее такое ощущение, будто она встречается с танцором «Чиппендейл» [23] *.

Когда я спустилась вниз и вышла из лифта, Гейдж уже ждал. Великолепный мужчина, воплощенная элегантность и сплошной тестостерон, заключенные в цветовую схему безупречного черного и белого. Смокинг Гейдж носил так же, как делал все остальное, – выглядел в нем раскованно и непринужденно.

Он пристально, с едва уловимой улыбкой посмотрел на меня.

– Либерти Джонс... ты похожа на принцессу. – Осторожно взяв меня за руку, он поднес ее к губам и запечатлел поцелуй на моей ладони.

Это была не я. Все это было слишком далеко от знакомой мне реальности. Я чувствовала себя девочкой, той, которой была когда-то, – с жесткими курчавыми волосами, в больших очках. И сейчас эта девочка восхищенно смотрела на красиво одетую женщину, стремящуюся жить в настоящем, наслаждаться им, но это не совсем у нее получалось. «Да какого черта я должна быть аутсайдером!» – тут же подумала я.

Я с намерением прижалась животом к Гейджу, наблюдая, как темнеют его глаза.

– Ты все еще сердишься на меня? – спросила я, вызвав на его лице унылую улыбку.

У нас в этот день в связи с приближающимся Рождеством возник спор. Все началось с того, что Гейдж поинтересовался, что я хотела бы получить в подарок.

– Только никаких драгоценностей, – не задумываясь ответила я. – Ничего дорогого.

– Что тогда?

– Своди меня куда-нибудь поужинать, в какое-нибудь приятное местечко.

– Ладно. В Париже или в Лондоне?

– Я еще не готова куда-либо ехать с тобой.

Мои слова заставили его нахмуриться.

– Какая тебе разница, где спать со мной – здесь или в парижской гостинице?

– Разница есть: поездка прежде всего будет стоить уйму денег.

– Разве деньги имеют значение?

– Для меня имеют, – виновато отозвалась я. – Я понимаю, тебе никогда не приходилось задумываться о деньгах. А мне так вот постоянно. Поэтому я не могу допустить, чтобы ты так тратился на меня... это нарушит баланс. Неужели ты не понимаешь?

Раздражение Гейджа усиливалось.

– Давай говорить начистоту. Значит, если следовать твоей логике, если б мы оба имели деньги или оба их не имели, ты бы отправилась со мной куда угодно.

– Точно.

– Ну и глупо.

– Ты так говоришь, потому что ты богат.

– Значит, если бы ты встречалась с курьером из «Ю-пи-эс», он мог бы покупать тебе все, что угодно. А я не могу.

– Ну... да. – Я вкрадчиво улыбнулась ему. – Но я никогда бы не стала встречаться с курьером из «Ю-пи-эс». Их коричневые шорты меня не возбуждают.

Гейдж улыбнулся в ответ. Он испытующе смотрел на меня, словно бы что-то обдумывая и прикидывая в уме. Мне под этим взглядом стало неуютно – и у меня имелись на то причины. Я достаточно хорошо знала Гейджа и понимала, что если он чего-то хочет, то обязательно изыщет способ преодолеть все препятствия к достижению желаемого. То есть он не успокоится, пока не придумает, как оторвать мои рабоче-крестьянские ноги от американской земли.

– Если подумать, – сказала я, – то есть большой смысл в том, чтобы исключить роль денег из этих... этих...

– Отношений. Но ты на самом деле вовсе не исключаешь роль денег, а наоборот, ставишь ее во главу угла.

Я постаралась как можно более четко аргументировать свою позицию:

– Пойми меня, Гейдж, мы только-только начали встречаться. И я прошу тебя лишь об одном – не покупать мне непомерно дорогие подарки и не пытаться устроить мне дорогостоящую поездку. – Заметив выражение у него на лице, я неохотно добавила: – Пока.

Слово «пока» Гейджа, по-видимому, немного успокоило. Хотя в изгибе его губ затаилась мрачная задумчивость.

Сейчас, когда он легко сжимал мою руку, я заметила, что к нему вернулась обычная для него сдержанность.

– Нет, я не сержусь, – спокойно ответил он. – Тревисы любят решать сложные задачи.

Я не знала, отчего этот налет надменности, так раздражавший меня раньше, теперь стал в моих глазах таким привлекательным. Я улыбнулась.

– Не может быть такого, чтобы все всегда выходило только по-твоему, Гейдж.

Он поближе привлек меня к себе, слегка коснувшись ладонью моей груди. От его интимного шепота сердце мое застучало с новой силой.

– И все-таки сегодня ночью будет по-моему.

– Возможно, – ответила я, задышав чаще.

Его рука как-то беспокойно скользила вверх и вниз по моей спине, точно он раздумывал, не сорвать ли с меня платье прямо здесь.

– Скорее бы эта дурацкая вечеринка закончилась.

Я рассмеялась:

– Она еще не начиналась. – Я прикрыла глаза, почувствовав, как его губы двигаются по моей шее.

– Мы с тобой в лимузине устроим свою собственную вечеринку.

– А разве... – Он задел чувствительную точку, и у меня прервалось дыхание. – А разве мы едем не с Черчиллем и остальными?

– Нет, они едут отдельно. – Гейдж поднял голову, и я увидела яркий горячий блеск в его глазах. – Только ты и я, – вполголоса проговорил он. – За замечательным темным экраном. И с бутылкой холодного «Перье Жуэ».