Книга Голубоглазый дьявол, страница 66 – Лиза Клейпас

-Это слишком просто,-сказала я Тодду как-то ночью, когда ждала Харди с работы.-Нет никакого напряжения. Он звонит тогда, когда пообещал, он всегда приходит вовремя. Он действительно прислушивается ко мне. Он такой..ну в общем, он безупречный. Это почти приводит в замешательство.

-Не безупречный. Наверное, ты что-то упускаешь. Что же это? Он должен иметь манеры выскочки.

-Нет. В общем, он слишком незаурядный.

В трубке было тихо.

-Тодд? Ты все еще там?

-Угу. Я как раз думаю о хорошем поводе продолжить нашу дружбу.

Я усмехнулась

-Ревность тебе не к лицу, Тодд.

-Мне бы помогло, если бы ты сказала про него что-то плохое. Один недостаток. Зловонное дыхание? Бородавки? Что-то, требующее противогрибкового спрея?

-Волосы на груди могут считаться недостатком?

-О да,-облегченно вздохнул Тодд.-Я терпеть не могу заросли на груди. Ты не видишь, как сокращаются мускулы.

Я сочла за лучшее не спорить, хотя и не была согласна. Было что-то бесконечно утешительное и сексуальное в прикосновениях к широкой, покрытой волосами груди.

-Хэвен, -сказал Тодд, становясь более серьезным.-Помни, что я сказал тебе о нем.

-А что, ему нельзя быть простым парнем?

-Да, это. Инстинкты-надежная опора. Будь внимательна, дорогая. Наслаждайся, но смотри в оба.

Позже я думала о том, что значит смотреть в оба, когда дело касается отношений. Я не думала, что идеализирую Харди…только, что мне нравится многое в нем. Мне нравилось, как он разговаривал со мной, и более того, как он слушал. Особенно мне нравилось, насколько он любил дотрагиваться до меня. Он непроизвольно гладил мои плечи, тянул меня к себе на колени, играл с моими волосами, держал за руки. Я выросла в семье, где не были приняты нежности. Тревис давал нам денег и не вмешивался. А, учитывая мой опыт с Ником, я никогда не думала, что буду когда-нибудь настолько тронута.

Харди очаровал меня сильнее, чем кто-либо другой. Он был обаятельным и веселым, но всегда и прежде всего мужчиной. Он открывал двери, нес пакеты, платил за обед и был бы смертельно оскорблен предположением, что женщина может делать что-либо из этого самостоятельно. Живя с мужем, который проводил все свое время, раздувая свое хрупкое эго, я ценила самоуверенность Харди. Для него не было проблемой признать, что он совершил ошибку или чего-то не понимал, он только пользовался возможностью задать вопрос.

Я редко встречала людей с таким бесконечным запасом энергии или такими неуемными аппетитами. Самой себе я признавалась, что мой отец, вероятно, был прав, когда говорил о Харди…и это упиралось не в деньги. Он стремился к уважению, власти, успеху, всем тем вещам, которых так жаждал, когда был для мира никем. Но мнение общества не сокрушило его. Что-то было в нем такое, что-то вроде двигателя, питаемого гордостью и гневом, который настаивал на достижении большего.

Он мало отличался от моего отца, который так же начинал с нуля. Эта мысль немного пугала. Я оказалась связанной с человеком, которого толкали вперед честолюбие и ослиное упорство, как и Черчилля Тревиса. Как вести себя с этим парнем? Как остановить то, что должно случиться?

Я знала, Харди заботится о моей безопасности. По сравнению с ним, я, вероятно, была избалованной и неприспособленной. Путешествуя за границей со своими университетскими друзьями, я останавливалась в хороших отелях и расплачивалась кредитной карточкой своего отца. Когда Харди был за границей, он работал на буровых установках в таких странах, как Мексика, Саудовская Аравия и Нигерия. Две недели здесь, две недели там. Он учился быстро приспосабливаться к чужим культурам и обычаям. И меня поразило, что таким же способом Харди приспособился к хьюстонскому обществу. Изучил обычаи. Адаптировался. Нашел свой путь.

Мы разговаривали ночами, обмениваясь историями о нашем взрослении, о прошлых отношениях, о вещах, которые изменили нас. Харди открыто говорил практически обо всем, но было несколько тем, которые он категорически не хотел затрагивать. Например, его отец и то, как тот попал в тюрьму. И Харди предпочитал молчать также о своей прошлой любви, послушать о которой мне было так любопытно.

-Я не понимаю, почему ты никогда не спал с Либерти, -сказала я ему однажды ночью.-Разве она тебя не соблазняла? Ты должен был бы.

Харди устроил меня поудобнее у себя на груди. Мы лежали в его огромной кровати среди множества подушек, набитых скандинавским пухом. Все это было покрыто акрами шелковых простыней.

-Сладкая, любой мужчина старше двенадцати соблазнился бы Либерти.

-Почему же ты этого не сделал?

Харди провел рукой вдоль моего позвоночника, нежно исследуя маленькие впадины.

-Я ждал тебя.

-Ха! По слухам, ты был занят многими леди Хьюстона.

-Я ничего не помню об этом,-сказал он ласково.

-Биби Уитни. Что тебе говорит это имя?

Харди бросил на меня тревожный взгляд.

-Почему ты упомянула ее?

-Она хвасталась Тодду, что спала с тобой.

Он притих на мгновение, его руки перебирали мои волосы.

-Ревнуешь?

Черт, да, я ревновала. Фактически, я была поражена тем эмоциональным всплеском, который был вызван мыслью о Биби в его кровати во всем ее загорелом великолепии. Я снова прислонилась к его груди. Харди прижался к моей спине и смотрел на меня сверху вниз. Свет играл на жестких чертах его лица, блуждающий луч выхватил слабую улыбку на его губах.

-Я мог бы извиниться за всех женщин, которых знал до тебя. Но я не собираюсь этого делать.

-Так я и не просила.-угрюмо сказала я.

Его рука двигалась под простыней, нежно прикасаясь ко мне.

-Я понемного учился у каждой женщины, с которой был. Мне необходимо было много узнать, чтобы быть готовым ко встрече с собой.

Я нахмурилась.

-Почему? Неужели я настолько сложная и трудная?

Я пыталась сохранять дыхание спокойным, но мне это плохо удавалось.

Он покачал головой.

-Потому что мне хочется сделать для тебя много всего. Многими способами доставить удовольствие.

Он начал целовать меня, а потом потерся кончиком носа о впадинку на моем локте.

-Те женщины были нужны только как практика перед отношениями с тобой.

-Хм…интересная трактовка,- неохотно сказала я.

Его рука легко и нежно касалась моей груди.

-С тех пор, как я себя помню, я всегда хотел добиться чего-то, стать кем-то. Я видел других сукиных детей, у которых все это было: дорогие автомобили, большие дома, красивые женщины. И я сказал себе: «Пошли вы! Когда-нибудь и у меня все это будет, и я буду счастлив». Его рот искривился. Но прошли годы, я, наконец, получил все, что хотел, но этого оказалось недостаточно. Я был все тем же несчастным ублюдком. Но когда я с тобой…