Онлайн книга «Черная война»
|
– Это еще за что? Опа… В папке лежал пропуск в Димкино учреждение. Надо же! На склоне лет удостоился. Расписавшись, я вернул папку пареньку и вопросительно посмотрел на сопровождающих. – Мы будем здесь, – понял мой невысказанный вопрос Демин. – Я недолго. – Не спешите, Александр Сергеевич, мы подождем. Тут уж сном и не пахло. В глубине вестибюля, незаметный с улицы, находился еще один пост. Двое мрачных ребятишек с автоматами. Внимательно просмотрев мои документы и пропустив меня через рамку металлоискателя, один из них позвонил по внутреннему телефону. Через пару минут в коридоре нарисовалось еще двое востроглазых товарищей – точная копия первой двойки. Только вместо автоматов у них были пистолеты. Не говоря ни слова, они проводили меня на третий этаж. Подойдя к двери с табличкой «302», один из них осторожно постучал в нее. – Ну и кого там по мою душу черти принесли? На секунду мне показалось, что вместо паркета под ногами хрустит песок, а с неба вместо ламп дневного света жарит афганское солнце… «Шишига», проскрипев тормозными колодками, остановилась около невысокой кучки камней. Из-за нее в нашу сторону неприветливо смотрел «ПК» и двое дочерна загоревших солдат. Я спрыгнул на землю и потянулся. – Привет, ребята! Мне бы лейтенанта Ковалева найти? – А вы кто такие будете, товарищ лейтенант? Номера на вашей машине незнакомые, да и в лицо мы вас не знаем. – Все в порядке, бойцы, вот мои документы. Скажите лейтенанту, что его ищет лейтенант Котов. Я звонил часа полтора назад. – Минуточку, товарищ лейтенант. – Один из солдат повернулся назад и крикнул: – Витька! Тут к лейтенанту гости! Сверху посыпались мелкие камешки, и, скользя по склону кедами, спустился еще один солдат. – Пройдемте, товарищ лейтенант, тут недалеко. Мы поднялись вверх и оказались на плоской вершине холма. То тут, то там были выложены невысокие стенки из камней. За ними прятались минометы, а на краю склона стоял «Утес». Пройдя метров двадцать, солдат спустился в ямку и показал мне рукой на дверь. – Вам сюда. Стукнув в дверь, я услышал неразборчивое ворчание. Приняв его за ответ, толкнул дверь и вошел. В землянке царил полумрак, слегка разбавленный светом одинокой лампочки. – Слушаю вас. Обернувшись, я увидел хозяина землянки. Справа от входа стояла кровать, и на ней он и полулежал. «Спал, что ли?» – мелькнула мысль. Бледный какой-то, болен? – Добрый день! Я лейтенант Котов. Я звонил вам… – Помню. Сейчас… – Он потряс головой, просыпаясь, и, поднявшись, подошел к умывальнику. Странно, и умывальник в землянке, с чего бы это вдруг? – Тут что, стреляют часто? – А? Да, бывает… Вы, собственно, по какому делу, лейтенант? – У нас тут операция планируется, надо бы о взаимодействии договориться. – Операция? В нашей зоне ответственности? – Нет. Мы дальше пройдем, в горы. Тут у нас ничего не будет происходить. – А-а-а… Понятно. Вихров! – Я, товарищ лейтенант! – заглянул в дверь мой провожатый. – Отведи, э-э-э… лейтенанта к Михайловскому. – Он обернулся в мою сторону: – Сержант вам все и организует. Я, простите, нездоров. Странный какой-то лейтенант. Чего в госпиталь не съездил? Тут час езды всего-то и есть. Тем временем мы подошли к «Утесу». Около него оказалась еще одна землянка. Провожатый стукнул по двери кулаком. – Ну и кого там по мою душу черти принесли? – из открывшейся двери высунулось загорелое лицо. – Опа! Извините, товарищ лейтенант! Сержант Михайловский, здравия желаю! – Добрый день! Тут присесть найдется где? – А чего под крышей-то рассиживаться? Вон у пулемета, под стеночкой, и столик имеется, там и присядем, не возражаете? – Да уж все лучше, чем в духоте-то. Давай там и разместимся. – Ага! Витька, чаю нам организуй! Разговор не занял много времени. Сержант оказался смышленым парнем и быстро уяснил суть задачи. – Значит, ежели вам на «хвост» «духи» сядут, мы их оттуда стряхнуть должны? – Ну да. Мы, конечно, по-тихому пройти постараемся, но все может быть… – Лучше бы не было. – А что так скептически-то? Вместо ответа он кивнул в сторону землянки лейтенанта. – Не понял? – За последние три месяца «духи» мимо нас уже раз десять просквозили. – То есть? – Вон по тому склону. Они обычно в темноте ходят и стараются не шуметь особо. – Ну и что? Склон-то вы простреливаете. – Они эту верхушку тоже могут вспахать за пару минут. – Чего-то я не просек… – Лейтенант стрелять не разрешает. – Почему? – Еще в день его приезда сюда у нас с ними стычка вышла. Они раньше вон там ходили, – показал рукой Михайловский. – Там мост подвесной был. Но как раз перед его назначением его «вертушки» свалили. Вот и не стало у «духов» удобного маршрута. Этот блокпост раньше тихим считался, не ходил тут никто. Вот его сюда и назначили. У него папа где-то ТАМ. Неслабая шишка. А лейтенанту надо было пробыть некоторое время в зоне боевых действий, ну чтобы запись в личном деле соответствующую получить. Вот его и отправили куда потише. А тут вдруг такая катавасия. Здесь тогда минами всю площадку подмело, как метлой. Он как в землянку ту залез, так до конца боя и просидел. И больше из нее днем не выходит. Стрелять по «духам» запретил, только в ответ. А они же не лохи, сразу это и просекли. И сами тоже огня не открывают. Им удобно. – Хренасе… А что ж другие офицеры? – А нету никого, один он тут. Комроты сказал: потерпите, ребята, через месяц уедет. Не хочет никто с его папой ссориться. Так вот и живем… Слегка озадаченный полученными сведениями, я распрощался с Михайловским и вернулся к себе. До выхода осталось восемь часов, и надо было отдохнуть и подготовиться. Вспомнил я о нашем разговоре через два дня. Мы шустрым манером топали назад, в расположение, таща на плечах мрачного бородача. Оказался он какой-то неслабой шишкой, аж из самого Пакистана. И сюда прибыл с инспекцией, дабы призвать к порядку распоясавшихся моджахедов. Дядя он был крутой, одного из расшалившихся приказал вывести в расход, так что другие притихли и подтянулись. Наше руководство быстро пресекло все это и решило сурового дядю обезвредить. Дабы он впредь еще чего не сотворил. Бардак среди «духов» устраивал всех. Слава богу, до организации правильной караульной службы руки у дяди еще не дотянулись. Теперь уже никогда и не дотянутся. Не понимавшие своего счастья «духи», однако же, рванули за нами со всем прилежанием. |