Книга Господин моих ночей. Книга 2, страница 17 – Алиса Ардова

Удивленное, на грани слышимости, восклицание одного из алхоров и сдержанное от лорда Эвераша:

— Полагаешь, мы поверим, что герцог намеревался убить собственную жену и дочь?

— Я отказалась помогать ему там, в Кайнасе, когда была альтэ лорда-протектора. Ли Норд не простил предательства, решил наказать. Он не собирался нас убивать, у него имелись на наш счет другие планы... — Ногти в стиснутых кулаках больно впивались в кожу, и эта боль, как ни странно, помогала сохранять спокойствие. —Меня хотел отдать своему помощнику, а маму заставить себе прислуживать.

— Всего лишь... — хмыкнул Эвераш. — Какой добрый у тебя родитель, Элис.

Я лишь молча передернула плечами.

Хвала Каари, он мне не родитель, но обсуждать это я не готова. Сейчас — точно нет.

Пауза… И лорд сменил тему.

— Почему фамильяр пришел к тебе? Как он вообще понял, что ты нуждаешься в помощи?

— Не знаю... Правда не знаю... Я иногда давала ему свою кровь и разговаривала… Не вслух, а про себя.

Алхоры переглянулись.

— Ты предлагала горгулу кровь?

— Нет, он сам попросил.

— И заговорил тоже первый?

— Да, Хвич называл это мыслеречью и ругал меня за то, что медленно учусь.

Снова тишина, полная невысказанных сомнений и подозрений.

— Вы ведь найдете их? — не выдержала я. — Его и Виаста. Вдруг... Я очень надеюсь, что им удалось уйти.

— Найдем, — твердо заверил высший. — С твоей помощью обязательно найдем. Нам нужно точно знать, где горгул выбросил вас, а потом перейти в усадьбу и найти точку, откуда он вас забрал. Мы, конечно, и без тебя справимся, но с тобой быстрее и надежнее. Не нужно тратить время, настраиваться, вычислять... Пойдешь с нами?

Эвераш мог приказать, потребовать по праву сильного или в благодарность за спасение мамы. Но он просто спрашивал, просил помощи. На душе стало вдруг удивительно легко.

— Да.

— Вот и замечательно, — лорд встал, дождался, пока я поднимусь, и закончил: — А с остальными... странностями потом разберемся. Насколько я понял, теневая тропа тебя не выпивает?

— Что?

— Как ты после перехода себя чувствуешь? Слабость? Обмороки? Даже головокружения нет?.. гм... Что ж... Тем лучше.

Мужчина медленно кивнул, и я поняла: эту «странность» он тоже без внимания не оставит.

В лесу у старой деревенской дороги, где нас оставил Хвич, мы пробыли совсем недолго. Алхоры осмотрелись, покружили под деревьями, время от времени останавливаясь и замирая, словно прислушиваясь, кратко обсудили что-то, и один из высших двинулся в мою сторону. Но Эвераш задержал его.

— Нет, я сам, — бросил он резко.

Жестом подозвал меня к себе.

— Теперь в усадьбу, Элис. Покажи мне дорогу. — Пояснил в ответ на мой недоуменный взгляд: — Попробуй представить что-нибудь там. Какое-то место. Так, будто сейчас, в этот самый момент, видишь его перед собой. Стань моими глазами. Давай, вспоминай.

Лорд мягко привлек меня к себе, укрывая теплой и неожиданно уютной тьмой. Я зажмурилась, и перед внутренним взором тут же предстал залитый кровью двор. И снова, вспарывая воздух, свистели стрелы, яростно сверкали клинки, неслись гортанные крики.

Последнее, что я услышала, были слова Эвераша:

— Остар, Прас, держите тропу открытой и поставьте щиты. Я позабочусь о девочке. При малейшей опасности уходим.

Внутренне напряглась, готовясь в любой момент отступить назад, в надежные объятия тьмы. Встречаться с тем, кого всю свою жизнь считала отцом, не было ни малейшего желания. Но во дворе, куда нас вывел портал, царили тишина и покой. В особняке, укоризненно взиравшем на нас выбитыми окнами, на первый взгляд, тоже. Даже деревья в лесу за покореженной оградой не шумели, замерев в мертвом оцепенении.

Однако Эвераш не торопился меня отпускать, наоборот, притянул поближе, а затем и вовсе спрятал за спину.

— Прас, — бросил он одному из алхоров, а сам вскинул голову, словно прислушиваясь.

Прас шагнул вперед, легко, почти небрежно встряхнул руками, и с кончиков его пальцев каплями сорвались сгустки мрака. Заметались вокруг нас, расширяя круги, вытянулись длинными, гибкими змеями, в одно мгновение оплели весь двор и потом сквозь разбитые окна и двери просочились в дом.

— Во дворе пусто, — отчитался высший.

Пауза.

— В подвале тоже... Первый этаж — три человека. Магии нет, артефактов нет, оружия нет... Один из них ранен. Не так давно…

Опять молчание.

— Второй этаж... Два человека. Опасности не представляют... Чердак... никого. Все. — алхор оглянулся на Эвераша. — Можно идти.

— Да, — откликнулся тот. — И я ничего не чувствую. Но у храмовников постоянно появляются новые артефакты, так что осторожность не помешает. Расставь везде стражей, возле раненного тоже. Остальных отзывай.

Прас кивнул. Змеи юркнули обратно к нему, втянулись в ладони, снова став частью его тьмы, и мы пошли к дому.

Сорванные портьеры, сломанная мебель, покореженные двери, несколько провалов в стенах, выбоины от стрел…

Если двор почти не изменился, все следы сражения за это время успело смести ветром, смыть частыми осенними дождями, то в комнатах все выглядело так, словно бой закончился только что. Хозяева не торопились убирать. Или уже некому было это делать?

В гостиной высшие разделились. Прас пошел в сторону кухни, где, по его словам, находился раненый, а мы поднялись на второй этаж.

Прошли пустыми коридорами, мимо разоренных комнат, и на хозяйской половине обнаружили испуганную служанку, — я смутно помнила ее, кажется, она прислуживала лично маркизе — и саму леди ли Торай. В кресле у разобранной постели. Когда мы вошли, Олиция даже головы в нашу сторону не повернула, будто и не заметила появления чужаков. Так и осталась сидеть каменной статуей, слепо и отрешенно уставившись в одну точку. Не шелохнулась, не ответила ни на приветствия, ни на вопросы.

Обо всем, что случилось после нашего с мамой исчезновения, рассказала служанка.

Впрочем, знала она совсем немного, только то, что видела сама и о чем догадывалась.

Как варрийцы вырвались из запертого дома, круша все вокруг. Как разгневался герцог, когда понял, что мы сбежали. Как он спешно собрал отряд и уехал, бросив тяжелораненых — из них к сегодняшнему дню выжил только один. А вот Нэссу с Талимом ли Норд увез с собой.

— Его сиятельство, господин маркиз, пытался спорить, очень не хотел отпускать дочь-то... — Губы женщины задрожали, и она безнадежно махнула рукой. — Убили хозяина моего, — закончила неожиданно просто. — А хозяйка с тех пор вот такая и стала. Вы уж не сердитесь, господа, не в себе она. Ни с кем не разговаривает.