Книга Сказки мертвого Чикаго, страница 11 – Терри Ларс

Маккена не ответил, созерцая свой кофе.

– Хорошо, тогда скажи мне, что ты любишь, чтобы в следующий раз я была успешнее в этом деле.

– Ты думаешь? Ну, ведь бесполезно просить тебя принести мне выбитые зубы моих врагов?

– И это единственное, что тебе нравится?

– Ещё хорошие новости.

– Да, с этим сегодня тоже проблемы.

– Кстати, об этом. Что ты хотела спросить?

Лорейна положила перед ним снимок:

– Знаешь этого парня?

Дилан Маккена молчал, разглядывая изображение. Лорейна тоже: Маккена относился к людям, торопить или уговаривать которых бесполезно – он скажет ей сколько захочет и когда захочет. Если вообще захочет.

Наконец Маккена прервал молчание:

– Сначала я хочу услышать твою историю.

Лорейна взвесила «за» и «против». Если с ней откажется говорить Маккена, значит, среди неблагих она точно ничего не узнает: он её лучший осведомитель среди этой части китейнов.

– Мёртвые говорят, что он выпил жизненные силы из молодой женщины. Она умирает.

– Женщина – его подружка?

– Она считает, что невеста. Но вообще говоря, да.

– Значит, полагаешь, что у нас тут есть китейн, который пристрастился к «рапсодии»? А тебе это зачем? Ты ведь даже не китейн?

В отличие от многих, у Дилана Маккены это проскакивало настолько просто, безлично и естественно, что даже не казалось обидным.

– Мой клиент нанял меня найти этого парня. Про женщину я узнала от мёртвых, пока искала его, – она всё-таки не выдержала и спросила. – Так что ты мне ответишь?

Маккена отрешённо взглянул на неё:

– Тебе кажется, что этот кусок кожзаменителя откроет перед тобой все двери? – равнодушно осведомился он, снова потрогав упаковку.

Лорейна начала злиться:

– Мне кажется, что я задала вопрос, и ты можешь либо ответить на него, либо отказаться отвечать.

Маккена пожал плечами:

– Хорошо, вот тебе ответ: не лезь в это дело.

– А то?

– А то на тебя обрушится слишком много дерьма, поверь мне. В тебе есть искра, Лорейна, и если бы я не относился к тебе хорошо, я бы легко погасил её, другие не будут так добры. Забирай своего клиента, если он ещё жив, вези его за город, отпаивай успокоительными чаями, откармливай яблочным пюре. Если он мёртв, тогда, конечно, и говорить не о чем.

– Я действительно купила тебе подарок в последний момент, – ещё тише, чем обычно, сказала Лорейна – её душила злость. – Но это не значит, что это плохой подарок, или что я воображала, будто могу подкупить тебя перчатками для езды в автомобиле. Мне просто хотелось сделать тебе приятное.

Маккена сделал примирительный жест:

– Я не пытался сказать, что ты проявила неуважение или что-то такое. И сам не пытался проявить неуважение. Побереги себя, не лезь в это дело – это просто хороший совет. Оно не принесёт тебе добра. У тебя есть бойфренд? – неожиданно спросил он.

– Нет, – ответила Лорейна. – А что, ты хочешь заказать мне кофе с сердечком и боишься, что он обидится?

– Это вряд ли. Я хочу знать, есть ли кто-то, кто позаботится о тебе, если ты влипнешь в неприятности.

– Ты мог бы просто сказать, что не знаешь этого парня, – решилась она на ещё один заход. – И я бы решила, что он – не китейн.

– Я никогда не вру, если могу без этого обойтись. А причин врать тебе я не вижу.

– Спасибо, Дилан Маккена, – резче, чем ей хотелось бы, сказала Лорейна. – Спасибо, что уделил мне время. Я помню о твоей следующей встрече, – она встала.

– До свидания.

Лорейна Суини вышла из «Старбакса».

Эдвард прошёл мимо Чикагской водонапорной башни, которую когда-то обругал, обессмертив, Оскар Уайльд. У её бледно-жёлтого основания теснилась толпа изрядно истончившихся от времени призраков: безымянные бедняги, пытавшиеся укрыться в ней от огня во время Великого Чикагского пожара. Не обращая на них внимания, он махнул рукой парню в верхнем окне башни, бывший смотритель помахал ему в ответ. Смелый парень: когда в октябре тысяча восемьсот семьдесят первого город запылал, как свечка, он не сбежал, спасая свою шкуру, а продолжал качать воду. А чем бы иначе пожарные стали тушить дома? Но Великий Чикагский не щадил ни трусов, ни смельчаков, и когда огонь добрался до башни, смотритель повесился на верхнем этаже. Верёвка на шее пугала его чуть меньше, чем перспектива сгореть заживо. Человек города, да. Как и сам Эдвард.

Эдвард уже обошёл восемь отелей – и всё без толку. В гостиницах, особенно старых, почти всегда есть призраки, вот только далеко не все мёртвые годятся для разговора: о чём, например, можно спросить парня, который круглые сутки болтается на призрачной верёвке, переброшенной через люстру в угловом номере? Тоже мне источник информации. Конечно, он видел и женщину в красном, ту, что бросилась с крыши новогодней ночью в тысяча девятьсот двадцатом. Она пришла в отель «Дрэйк» с женихом – богачом и красавцем, а потом застала его в объятьях другой. Но говорить с этими девушками из легенд – впустую время тратить, они только плачут и стенают. Ну или обнимаются, как одна хозяйка маленького пансиона, которая никак не может нарадоваться, что её гостиницу отреставрировали, и лезет с объятиями ко всем – живым и мёртвым. Какие шансы, что здесь ему повезёт больше? Как в анекдоте – пятьдесят на пятьдесят: либо повезёт, либо не повезёт.

Мертвец возле гостиничной стойки обернулся: длинная косо подстриженная чёлка, чёрные волосы, пронзительно контрастирующие с серыми глазами. То ли парень, то ли девчонка: с шестидесятых прошлого века уже и не поймёшь, кто есть кто, пока не увидишь член. Похоже, к шестидесятым этого века уже и по члену нельзя будет определить.

– Привет, – сказал Эдвард.

– Привет, – ответил мёртвый портье. Эдвард для простоты решил считать его юношей.

– Я ищу одного живого мудака… – начал Эдвард.

– Шестнадцать этажей! – портье сделал широкий приглашающий жест рукой, будто говорил: «Насладитесь всеми возможностями нашего великолепного отеля».

– Этот не простой, а с сексуальными закидонами.

– Шестнадцать этажей! – ещё более уверенно повторил портье. – Это отель, мужик, здесь три четверти народа останавливаются, чтобы потрахаться. И три четверти из этих трёх четвертей с закидонами. К нам один помощник прокурора ходит, он любит, когда на него ссут. Ссут, понимаешь? Приводит проституток, сразу трёх или четырёх, и они ссут на него по очереди, а он балдеет. Это для тебя достаточный закидон?

– Нет, – ответил Эдвард, делая мысленную заметку – узнать, кто из нынешних помощников прокурора развлекается подобным образом. Эх, Ло… В некоторых вопросах она настоящая дурочка: на шантаж не пойдёт, но если убедить её сказать при этом говнюке какую-то фразу, которую она сочтёт кодовой, типа, привет от старого друга, который уже умер… или нейтральной… Интересно, он сумеет придумать нейтральную фразу про ссущих шлюх? Ладно, потом. – Нет, мой – тот, кого я ищу, – красавчик, двадцать девять лет, волосы тёмные, рост шесть футов, сложение атлетическое. Он женщин связывает во время секса, надевает маску и царапает когтями. А ещё он часами на них не залезает, пока они сознание не начнут терять.